Среди обилия “разнокалиберных” предложений по реформированию избирательного законодательства, предложенных Центризбиркомом, отдельными инициативными депутатами, а также обозначенных Президентом РФ в “черный понедельник” 13 сентября, помимо таких “судьбоносных”, как отмена выборов губернаторов и депутатов Государственной Думы РФ по мажоритарным округам, есть и менее заметные, но также существенные для воздействия для существующую в стране политическую систему в целом и систему политических партий в частности.

Так в своем знаменитом решении от 31 августа 2004 года № 115/868-4 Центризбирком РФ одобрил аналитическую записку, в которой в частности предлагается “исходя из необходимости установления дней голосования, наиболее удобных для избирателей, а также в целях экономии бюджетных средств”, уйти от практики “перманентного” проведения выборов на территории РФ. Авторы записки предлагают обсудить возможность законодательного установления единой в году даты проведения выборов – третье воскресенье марта. А в целях избежания случаев, когда выборный пост остается незамещенным неоправданно длительное время, для досрочных, повторных и дополнительных выборов предусмотреть вторую в году дату проведения выборов – первое воскресенье октября, а в год проведения очередных выборов депутатов Государственной Думы РФ – первое воскресенье декабря.

Мотив предложения понятен - поменьше работы, поменьше выборов и бюджетных денег, истраченных на их проведение. Только все ли так просто на практике?

Проблема наличия единого избирательного дня прямо связана со сроками полномочий избираемых должностных лиц и системой замещения вакантных мандатов. Здесь существует всего две схемы – условно их можно назвать американской и французской. В конституции США жестко оговорен даже день выборов (так, выборы президента проходят "в каждый первый вторник после первого понедельника ноября месяца високосного года"), и поэтому можно, имея календарь, определить день выборов на любое количество лет вперед, что позволяет партиям эффективно планировать свою деятельность. Таким же образом оговорен срок избрания всех других государственных органов. Имея подобный план, партиям ни к чему держать большой постоянный актив, он привлекается лишь на период выборов. Именно это обстоятельство – одно из причин существования в США своеобразной партийной системы (на самом деле американская партийная система уникальна), где господствуют партии без фиксированного членства, партии-“избирательные машины”. Даже если пост президента оказался вакантен, закон предусматривает, кто и в какой последовательности этот пост замещает, и никакие досрочные выборы не проводятся. Эта система в США эксплицируется практически на все уровни власти, и досрочных или внеплановых выборов в США не бывает.

Во Франции же, если президентский пост оказался вакантен, то назначаются досрочные выборы, и полномочия президента временно исполняет председатель Сената. Предусмотрены и досрочные выборы Национального Собрания, если его распустит президент. Поэтому партии во Франции должны быть в постоянной готовности, так как выборы могут быть назначены практически в любой момент. При этом сроки такой "досрочной" избирательной кампании настолько сжаты, что делают создание коалиций весьма сложным делом ввиду дефицита времени на "обкатку" своих идей и кандидатов для сравнения. Соответственно партии вынуждены поддерживать свой актив в постоянной "боеготовности", что ведет к формированию совершенно иной партийной системы.

Т.н. “единый избирательный день” – закономерное следствие американской системы замещения вакансий, и именно поэтому он неотъемлемый элемент американской избирательной системы или подобных избирательных систем и функционален в сочетании с иными ее элементами. При этом даже в США пресловутый “первый вторник после первого понедельника ноября месяца високосного года” касается только выборов федерального уровня – конгресса и президента (каждый штат сам для себя определяет дату выборов и никаких общенациональных регламентирующих норм насчет дат выборов внутри штатов нет – и то, что многие штаты сами определяют датой выборов своих легислатур и губернаторов тот же ноябрь, – скорее традиция, чем жесткая норма – так, выборы губернатора Калифорнии состоялись 7 октября 2003). В Федерациях образующие их субъекты, как правило, сами решают такие вопросы (даже на гербе США как известно написано “E pluribus unum” – “единство в многообразии”). В разных штатах не только различаются сроки полномочий губернаторов и то, сколько сроков подряд они могут занимать свой пост, более того, различается и механизм определения победителя (где-то один тур, где-то два). Штаты даже сами решают, как в собственном штате проводить голосование на выборах президента страны (!). И уж совершенно вразнобой даже в США проходят выборы нижнего уровня – мэров и местных представительных органов, к примеру, в 2001 году 5 мая проходили выборы мэра Сан-Антонио, 8 мая – Джерси-сити, 5 июня – мэра Лос-Анжелеса и т.д.

Соответственно, когда нам предлагают “единый избирательный день”, до конца ли авторы понимают все возможные последствия этого для политической системы? Удивляет, с какой легкостью у нас стремятся смешивать элементы совершенно разных государственных и избирательных систем, не задумываясь об их системных взаимосвязях. Ведь различные элементы системы имеют смысл в совершенно конкретных условиях при определенном сочетании других норм. Как в таком случае быть с системой замещения вакансий на всех уровнях – от президента до депутата самого маленького сельсовета? Чтобы изменить системы замещения вакансии поста президента, нужно менять конституцию, тоже нужно делать и с уставами регионов, и как быть тогда со сроками полномочий? Куда тогда девать право президента на роспуск Государственной Думы и предполагающееся право на роспуск региональных Законодательных Собраний? Если эти права остаются, о каком тогда “едином избирательном дне” можно говорить? Может получиться, что, дожидаясь своего “избирательного дня”, многие территории будут необоснованно длительные периоды жить с временными главами или без полноправного состава того или представительного органа. Ведь если за первым полугодием (до “второго избирательного дня” в октябре) последуют вторые полгода, то уже год! Да и полгода без легитимного органа власти – не много ли это? В мировой практике полугодовое временное исполнение полномочий практически нонсенс, а большие периоды бывают лишь в военных условиях, когда выборы провести нельзя. И если вместо неизбранного главы исполнительного органа представительный орган может утвердить исполняющего обязанности, то что делать в отсутствие легитимного представительного органа власти?

Достаточно посмотреть на результаты региональных и местных выборах, чтобы оценить долю мандатов, которые оказываются не замещены или по причине низкой явки избирателей, или по причине победы графы “против всех”. Можно вспомнить и многократные выборы городских дум Владивостока и Петропавловска-Камчатского, вспомнить, как не удавалось с первой попытки сформировать полноценный состав горсовета в Тамбове, Сыктывкаре, Воркуте и других городах, целый ряд районных собраний в Москве. И как же таким территориям существовать в условиях “единого избирательного дня” (или двух в году) – вообще без соответствующих органов власти, раз вовремя не смогли избрать?

Часто, особенно в городах, имеет место и следующая особенность. Когда одновременно проводятся выборы в разные уровни власти, то все внимание прессы и избирателей приковывает самый верхний уровень, где обычно идет наиболее напряженная борьба и задействованы наибольшие ресурсы. Кампании более низкого уровня оказываются в тени этой “большой” кампании и воспринимаются просто как шумовой фон. Избиратель, мотивированный на участие в выборах “большой” кампанией, приходит на участок и получает дополнительный бюллетень (или бюллетени) по выборам тех уровней власти, за кампанией в которые он вообще не следил и никого из кандидатов не знает. Соответственно, он осознанно голосует по тем выборам, ради которых он собственно пришел на участок, а по иным зачастую голосует “против всех”. Так, к примеру, на выборах советников районных собраний 1999 г. в Москве, совмещенных с выборами депутатов Государственной Думы и Мэра Москвы, против всех кандидатов голосовало в разных районах Москвы от 6% до 31%, в среднем по Москве этот показатель составил 20%. 19 декабря 1999 на 1443 мандата удалось избрать лишь 1180 советников. Остальные мандаты остались незамещенными из-за того, что кандидаты получили меньше голосов избирателей, чем число голосов, поданное "против всех". В 47 районных управах незамещенными осталась одна треть мандатов или меньше. И в 22 районах было избрано менее двух третей от установленного числа советников. В результате пришлось проводить дополнительные выборы. Похожая история случилась и тогда, когда следующие выборы (теперь уже депутатов муниципальных собраний) решили совместить на этот раз с выборами Президента РФ 14 марта 2004 года. Так что пресловутая “экономия” бюджетных средств от совмещения выборов получается далеко не всегда, уже не говоря о том, какой хаос зачастую царит в работе избирательных комиссий, когда одновременно проводится несколько разноуровневых избирательных кампаний. А в условиях “единого избирательного дня” почти все выборы неизбежно будут совмещенными.

Есть и другой важный момент. Как уже отмечено, “единый избирательный день” возможен в системе аморфных партий без четкого фиксированного членства, проще говоря, в системе без массовых партий. Нам же одновременно предлагается ужесточение партийной системы. Но в системе “единого избирательного дня” у партий просто нет мотива к регулярной политической деятельности, так как главный мотив для любой партии – участие во власти. Зачем поддерживать актив и содержать иную инфраструктуру, если выборы раз в году? Кто будет тратить на это деньги? Получается, что партии заведомо обрекаются на имитацию своей деятельности значительный период своего существования. Это значит, что партии становятся просто фикциями, формальными структурами, реально неизбежно фальсифицирующими данные о своем членстве и деятельности. Кому и зачем нужна подобная имитация партийной системы, а на практике – полная дискредитация политических партий? Единственный ответ – это система, где партии просто не нужны, и поскольку все партии оказываются “липовыми”, то любую ненужную партию можно ликвидировать при элементарной проверке численности, а это значит, что останутся несколько “нужных” и абсолютно “послушных” партий.

Сочетание таких совершенно разных, взятых из диаметрально противоположных избирательных и политических систем, механизмов, как массовые партии, возможность досрочных выборов и права на роспуск парламента – и “единый избирательный день”, приведет лишь к еще большим мутациям нашей политической системы, и так весьма уродливой.

Это напоминает человека, который уронил фарфоровую чашку на пол и обвиняет ее в том, в том она разбилась. Так и наши законодатели, все более превращая выборы в фарс, создавая все новые препоны для нормального равноправного участия граждан в политическом процессе, оказывая силовое воздействие на выборы и постоянно злоупотребляя административным ресурсом, обвиняют затем избирательную систему, что она неэффективна и такие выборы вообще не нужны. Так вы же ее такой и сделали!