Число, порядок формирования региональных групп и методика распределения депутатских мандатов между ними были наиболее обсуждаемыми темами среди депутатов и экспертов при обновлении Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации”. С новой силой внимание к этой теме проявилось в ходе думской избирательной кампании, что отразилось и на страницах “Журнала о выборах”. В пятом номере, вышедшем накануне выборов, были опубликованы сразу четыре статьи, посвященные регионализации партийных списков, носящие как информационный, так и проблемный характер. Представляется, что дискуссия на тему проблем представительства регионов в Государственной Думе должна быть продолжена. Прошедшие 2 декабря 2007 года выборы депутатов дали для этого богатейший материал, позволяющий говорить как о достоинствах нового избирательного законодательства, так и о нерешенности ряда проблем, связанных с представительством регионов в нижней палате нашего парламента.

Несомненное достижение прошедших выборов – это выросшая представительность Государственной Думы. О росте “партийной” представительности с 70,7 процентов до 91,8 процента говорится много, а вот о территориальной – мало. Вместе с тем, несмотря на отмену выборов по одномандатным округам, на последних выборах было избрано рекордное число депутатов от регионов. Из 450 депутатских мандатов 443 распределялись по региональным группам. Это на 41 мандат (почти на 1/10) больше, чем в 2003 году, когда 225 мандатов распределялись через одномандатные округа и 177 через региональные группы. Причем если высокая “партийная” представительность была достигнута в основном благодаря сложившимся обстоятельствам (раскладу политических предпочтений избирателей) и в малой степени является следствием измененного законодательства (непосредственную роль сыграла только отмена позиции “против всех”), то рост региональной представительности – это прежде всего результат новой нормы закона, по которой с 18 до 3 сокращено максимально разрешенное число кандидатов в общефедеральной части выдвигаемого партией федерального списка.

Впервые за всю историю современной России Государственная Дума избрана в полном составе. Все регионы сразу же после выборов получили своих представителей в нижней палате парламента. Раньше же после основных выборов часть мандатов оставалась вакантной, так как в ряде одномандатных округов выборы признавались несостоявшимися. Это требовало проведения дополнительных выборов. Кроме того, довольно часто депутаты–одномандатники по тем или иным причинам освобождали свои депутатские места, после чего в течение нескольких месяцев, а то и лет места оставались вакантными. Теперь же замещение всех выбывших депутатов будет проводиться практически автоматически – в течение двух недель по решению партии, а потом по решению ЦИК России. При этом, правда, будут не исключены случаи, когда партии путем всякого рода действий добьются попадания в Государственную Думу нужных им кандидатур из партийного списка без строгого соблюдения очередности, в результате чего место представителя одной региональной группы может перейти к представителю другой. Но все это будет проводиться в рамках действующего законодательства, да к тому же случалось и раньше при перераспределении мандатов у депутатов–списочников.

Положительно следует оценить и впервые введенный запрет на объединение в региональные группы не граничащих между собой регионов. Региональные группы, как и мажоритарные округа, не должны быть территориально разорванными, они должны быть как можно более компактными. Введение запрета, несомненно, предотвратило излишнее партийное творчество, которое могло бы привести к весьма странным территориальным образованиям, в основу построения которых заложили бы партийные интересы в ущерб интересам избирателей. Стоит напомнить, что в 2003 году, когда такого запрета не было, СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ объединил в региональные группы Саратовскую область со Ставропольским краем, а Республику Коми с Республикой Башкортостан. Да и на прошедших выборах эта партия, воспользовавшись единственным исключением для Калининградской области, объединила ее в одну группу с далеким Приморским краем. Отметим, что еще три партии воспользовались разрешением объединять Калининградскую область с любым другим регионом страны, но в отличие от СПС они учитывали географический фактор и объединяли Янтарный край с Псковской, Новгородской и Смоленской областями.

У некоторых партий довольно странной с географической точки зрения выглядела приписка избирателей, голосующих за пределами территории России, к региональным группам. Их приписывали ко всей Москве или к ее частям, к Калининградской, Курской, Владимирской областям, Ямало-Ненецкому автономному округу и даже к объединенной региональной группе, включающей Амурскую область и Еврейскую автономную область. Представляется, что в дальнейшем следует более строго регламентировать эту процедуру и разрешить партиям относить такие голоса не более чем к трем заранее определенным группам или субъектам Федерации.

Принципиально важно, что в результате прошедших выборов все субъекты Федерации получили представительство в Государственной Думе. Сложилось даже так, что депутаты одной партии получили мандаты во всех субъектах Федерации. Правда, 2 декабря депутаты от партии “ЕДИНАЯ РОССИЯ” были избраны не от всех регионов (см. таблицу). Первоначально без мандата осталась региональная группа, соответствующая объединенной территории Магаданской области и Чукотского автономного округа. Она получила право быть представленной в Государственной Думе только после отказа избранного кандидата, Президента России В.В. Путина, возглавлявшего партийный список, от депутатского мандата. Впрочем, и без этого Магаданская область и Чукотский автономный округ оказались бы представленными в Государственной Думе, поскольку у ЛДПР депутатский мандат получила региональная группа, соответствующая территории пяти регионов Дальнего Востока, куда в том числе входили Магаданская область и Чукотский автономный округ.

* После передачи мандатов от кандидатов общефедеральной части партийного списка.

Таким образом, прогнозы аналитиков, что несколько субъектов Федерации окажутся не представленными в Государственной Думе, не оправдались. Впрочем, нельзя сказать, что их опасения были необоснованными. Ведь действующий закон не гарантирует представительства всем субъектам Федерации. Все зависит от того, как партии подойдут к составлению списков и какие результаты они покажут. Достаточно указать, что минимальное число голосов, позволивших партийной региональной группе получить депутатский мандат, составило на прошедших выборах от 60 тысяч у “Справедливой России” до 76 тысяч у КПРФ, что превышает число избирателей в трех субъектах Федерации (Ненецком, Чукотском и Агинском Бурятском автономных округах). Их представительство в Государственной Думе возможно только через объединение с более крупными регионами, что и случилось на прошедших выборах. Ряд малонаселенных субъектов Федерации, например Республика Ингушетия, Республика Тыва и Республика Алтай, получили мандаты самостоятельно лишь благодаря высокому результату партии “ЕДИНАЯ РОССИЯ” на федеральном уровне и монолитному голосованию за нее на своих территориях. Хорошо, что на этот раз сложилось так, но могло быть иначе. Прогнозы аналитиков не оправдались только из-за их недооценки возможностей “ЕДИНОЙ РОССИИ”. Похоже, прогнозы распределения мандатов по региональным группам составлялись перед тем, как произошел скачок рейтинга этой политической партии, связанный с решением В.В. Путина возглавить список кандидатов.

В сравнении с прошлыми выборами партийные списки стали разбиваться на заметно большее число региональных групп. Если в 2003 году у партий и блока, допущенных к распределению мандатов, число региональных групп колебалось от 7 (ЛДПР) до 31 (“Единая Россия”), то в 2007 году – от 83 (“ЕДИНАЯ РОССИЯ”) до 90 (“СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ”). Такой рост – это результат требования закона, по которому число региональных групп не должно быть меньше 80. Очевидно, введение такой нормы вызвано стремлением приблизить депутатов к избирателям. Несомненно, при увеличении числа групп и сокращении их размеров, депутаты стали теснее привязаны к более компактным территориям. Раньше же бывали случаи, когда от партийной региональной группы, соответствующей обширной территории, например, огромному Дальневосточному федеральному округу, избирался всего один депутат. Понятно, что в таком случае связь депутата с избирателями, выбравшими его, была формальной.

Впрочем, по действовавшему тогда законодательству разбиение федерального списка на региональные группы кандидатов вообще было формальной процедурой, не накладывающей ни на партии, ни на депутатов политических обязательств. В действовавшем в 2003 году законе “О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации”, которым регламентировалась работа депутатов с избирателями, понятие “региональные группы” отсутствовало. Депутат, избранный по партийному списку, был обязан поддерживать связь с избирателями в субъекте (субъектах) Федерации, определенном (определенных) соответствующей фракцией в Государственной Думе, созданной избирательным объединением, по списку которого он был избран.

Конечно, при определении регионов для работы депутатов фракция учитывала принадлежность депутата к региональной группе, делегировавшей его в Государственную Думу, но этот фактор не являлся определяющим. Полное совпадение региона (регионов) работы с территорией, охватываемой региональной группой, встречалось крайне редко. Были случаи, когда регионы, определенные фракцией для работы депутата, вообще не имели ничего общего с региональной группой, от которой он был избран. Отдельным депутатам поручалось курирование нескольких крупных субъектов Федерации, иногда удаленных друг от друга на тысячи километров, что с точки зрения организации работы с избирателями крайне неэффективно. Получалось, что многие депутаты, избранные по региональным группам, работали в регионах, где за них никто не голосовал, и не работали там, где их избрали. Это явно нарушало принцип территориального представительства, который в отношении депутатов–списочников строго соблюдался на стадии распределения мандатов.

Депутаты действующего состава будут “привязаны” только к территориям, которым соответствовала их региональная группа. Фракция же теперь определяет только территории для работы депутатов, входящих в общефедеральную часть федерального списка, и в первую очередь это должны быть территории, не охваченные региональными группами, получившими мандаты. Такое требование содержится в обновленном законе о статусе депутата Госдумы, который стал действовать после принятия в 2005 году Федерального закона “О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации о выборах и референдумах и иные законодательные акты Российской Федерации”. Эта нововведение, безусловно, направлено на укрепление и упорядочение связи депутатов с регионами. Хотя, на наш взгляд, депутатов из резко сокращенной теперь общефедеральной части партийного списка вполне можно освободить от обязательной работы с конкретными территориями. У них наверняка хватает общепартийной работы.

Естественно, реализация принципа закрепления депутатов за территориями, избравшими их, приведет к тому, что три партии (все, кроме “ЕДИНОЙ РОССИИ”) не смогут организовать полноценную работу с избирателями на всей территории страны. Но таковы результаты выборов. Да и никто не мешает партиям организовать работу с “потерянными” избирателями через партийные ячейки.

К сожалению, проблемы территориального представительства не сводятся к полноте представления субъектов Федерации в новой Госдуме и не исчерпываются жестким закреплением депутатов за конкретными территориями. Некоторые из таких проблем остались и даже проявились в большей степени, поскольку они перестали нивелироваться выборами по одномандатным округам.

Общеизвестно, что пропорциональная система хуже мажоритарной приспособлена для приближения депутатов к избирателям. Несмотря на то что в этом направлении была проделана большая и во многом эффективная работа, проблемы такого рода сохранились. Одной из них является проблема “своего депутата”. Аркадий Любарев (см. №5 “Журнала о выборах”) обращает внимание на два аспекта этого понятия. Во-первых, это должен быть депутат, за которого избиратель голосовал – персонально или как за кандидата, включенного в партийный список. Во-вторых, депутат должен быть достаточно доступен для избирателя, вести прием на соответствующей территории и т.п. Представляется, что второй аспект более важен и именно с ним у большинства избирателей ассоциируется понятие “свой депутат”. Учет партийности и факта голосования, на наш взгляд, сужает понятие. Ведь избиратели должны иметь своего депутата вне зависимости от своих политических взглядов и своего участия в выборах, которое у нас, как известно, не является обязательным.

При действии смешанной системы на всех предыдущих выборах “своим депутатом” однозначно являлся депутат, избранный в округе. Уровень его поддержки и партийная принадлежность могли быть разными, но после избрания он становился представителем всех избирателей округа вне зависимости от их политических убеждений, от того голосовали они за него или нет, ходили они на выборы или игнорировали их. Такой депутат был доступен, поскольку территория округа была компактной. Ведь при нарезке округов соблюдался принцип их примерного равенства по числу избирателей, и территория округа не могла включать несколько субъектов Федерации.

Депутаты–списочники, хоть и работали с избирателями в регионах, но “своими” их мало кто считал. В зону их ответственности (курирования) обычно входило по нескольку субъектов Федерации, при этом набор регионов мог меняться, поэтому об эффективности их работы с избирателями, да и о их доступности говорить не приходилось. Но теперь именно такие депутаты будут должны стать “своими”. Однако даже при законодательном закреплении депутатов за определенными регионами (региональными группами), при наличии региональных групп с несколькими миллионами избирателей и групп, включающих несколько субъектов Федерации, да к тому же когда каждая партия самостоятельно проводит их нарезку, понятие “свой депутат” становится во многом неопределенным для избирателей.

Формально каждый субъект Федерации, а следовательно, и каждый избиратель страны сейчас имеет “своего депутата” в новой Государственной Думе, но мало кто его назовет. Это довольно просто можно сделать, когда от субъекта Федерации избран всего один депутат. А когда избраны несколько? Вот от Москвы в Государственной Думе 23 депутата. Они все “свои” или нужно выбрать одного “своего” из них? Или им станет тот, к кому попадешь на прием? В Москве и еще в 20 субъектах Федерации, где депутатские мандаты получили представители всех четырех партий, избиратели теоретически могут выбрать себе депутата из всего политического спектра, представленного в Государственной Думе. В остальных же регионах партийный выбор будет ограничен, а кое-где безальтернативен, поскольку мандаты получила только партия “ЕДИНАЯ РОССИЯ”.

Похоже, заметно усложнится связь избирателей с депутатами в некоторых малых субъектах Федерации, лишившихся своих персональных депутатов. Новые депутаты от объединенных региональных групп станут для них явно менее доступными. Определенные сложностями в организации работы с избирателями возникнут у партий в случаях, когда они делили субъекты Федерации на региональные группы, а мандаты достались не всем группам.

Конечно, следует дождаться и посмотреть, как будет организована работа новых депутатов с избирателями по территориям, насколько действенными окажутся соответствующие законодательные нововведения, но явно и первые, и вторые столкнутся с рядом проблем при организации взаимодействия.

Понятие “свой депутат” может рассматриваться и с позиций того, в какой степени народный избранник связан с территорий, делегировавшей его в Государственную Думу. К сожалению, в этом отношении новый депутатский корпус мало отличается от предыдущего. Среди избранных 2 декабря 2007 года депутатов нет жителей 11 субъектов Федерации, в том числе и таких довольно крупных, как Томская, Костромская и Новгородская область. В предыдущем составе не было жителей 15 регионов, но и субъектов в составе Федерации было больше.

По-прежнему Государственная Дума остается в значительной степени московской. Доля москвичей среди депутатов действующего состава даже выросла в сравнении с предыдущим. В предыдущем составе было 173 москвича, или 38,4 процентов, а в новом – 183, или 40,7 процента. Единственной положительной тенденцией в данном аспекте является то, что раньше среди депутатов–списочников было более половины москвичей, сейчас же – на 10 процентов меньше. То есть московская ориентация депутатов, избираемых по партийным спискам, ослабла. Но все равно остальные субъекты Федерации заметно отстают от Москвы по числу делегирования своих жителей в Государственную Думу. К примеру, в Московской области на момент избрания проживали 18 депутатов, в Ростовской области – 14, в Татарстане, Краснодарском крае и Санкт-Петербурге – по 12, в Башкортостане – 11.

Но прописка – это всего лишь один, да к тому же, не самый объективный показатель, указывающий на связь депутата с регионом. Довольно часто москвичи являются достойными представителями региональных избирателей, о чем свидетельствует их неоднократное переизбрание в самых разных регионах страны. Кроме этого, среди депутатов-москвичей встречаются и непосредственные выходцы из регионов, по тем или иным причинам сменившие за долгие годы своего депутатства местную прописку на московскую.

Так что далеко не всех москвичей следует считать “варягами”, которых, однако, в новой Государственной Думе довольно много, причем среди них не только москвичи. По нашим оценкам, 104 действующих депутата, то есть почти каждый четвертый, до избрания не имели тесных связей с регионами, представителями которых они стали. Половина “варягов” приходится на “ЕДИНУЮ РОССИЮ”, хотя в процентном выражении у этой партии их меньше всего – только 18,1 процента (см. таблицу выше). В лидерах же по “варягам” – КПРФ (38,6%) и ЛДПР (35%). Похоже, у них наиболее остро стояла проблема проведения в Государственную Думу нужных персон (действующих депутатов, партийных функционеров, бизнесменов) через проходные региональные группы, которых было намного меньше, чем у “ЕДИНОЙ РОССИИ”.

Среди “варягов” довольно много депутатов Государственной Думы прошлого созыва, причем как одномандатников, так и списочников. По решению партии они сменили свои традиционные регионы на новые. Так, депутаты, избиравшиеся в 2003 году по московским округам и московской региональной группе, на сей раз избраны от других субъектов Федерации, например, Елена Кондакова – от Брянской области, Владимир Мединнский – от Липецкой, Валерий Рязанский – от Курской. Избиравшиеся от Челябинской области депутаты–одномандатники Павел Крашенинников и Михаил Гришанков сейчас стали представителями соответственно Республики Башкортостан и Пермского края.

Отдельные депутаты сменили регион своего избрания уже не в первый раз. Так, Петр Романов (КПРФ), до настоящего момента сохраняющий красноярскую прописку и дважды в 1995 и 1999 годах избиравшийся депутатом от Красноярского края, в Думе предыдущего состава представлял регионы Северного Кавказа, а в действующей – Брянскую область. Любовь Слиска (“ЕДИНАЯ РОССИЯ”), до настоящего времени прописанная в Саратове и впервые избранная там, в 2003 году избиралась от региональной группы “Черноземье”. На сей раз, она стала депутатом от Кемеровской области.

Смены действующими депутатами регионов указывают, что они не смогли за время своей работы на местах установить прочные связи с избирателями и легко расстались с ними по решению партий, которые открыто продемонстрировали превосходство партийных интересов над интересами избирателей. В очередной раз эксперты убедились, что разбиение списка на региональные группы остается для партий не столько инструментом установления связей депутатов с избирателями, сколько инструментом привлечения голосов в общую партийную копилку и первоочередного обеспечения мандатами нужных партиям персон, среди которых наряду с действующими депутатами заметную часть составляют партийные функционеры и бизнесмены, по большей части партийные спонсоры. Пожалуй, наиболее яркие представители “варягов” встречаются в рядах ЛДПР. Так, в Кемеровской области был избран житель города Армавира (Краснодарский край) Аркадий Свистунов – начальник департамента регионального развития ООО “Коммерческий ипотечно–инвестиционный банк “Сочи”, а от Тюменской области – житель города Димитровграда (Ульяновская область) Павел Тараканов, на момент избрания помощник Президента Чеченской Республики. Он, кстати, является одним из самых молодых депутатов в новом составе и стал председателем Комитета Государственной Думы по делам молодежи.

В определенной степени к проблеме “свой депутат” относится и проблема рекламных депутатов, которых принято называть “паровозами”. Представляется, что она заслуживает другого решения. Возможно практика их использования является эффективной для партий в деле мобилизации электората, но она явно вводит в заблуждение избирателей, которые голосуют за одних кандидатов, а в итоге получают других. Как-то не согласуется широкое использование “паровозов” с заявлениями, что избиратели голосуют за тех, кто будет представлять их интересы в Государственной Думе. Ко времени написания статьи от мандатов отказались 129 избранных депутатов, из которых 101 был в списке партии “Единая Россия”. Причем, практически все “отказники” – это кандидаты из первой тройки региональных партийных списков, за которых как раз и голосовали избиратели. Их же места во многих случаях заняли “невидимки”, то есть кандидаты, сведений о которых не было в избирательных бюллетенях. О необходимости решения проблемы с такими “невидимками” тоже забывать не стоит. Избиратели должны знать за кого они голосуют. Естественно, эту проблему не решить при допустимости образования региональных групп, соответствующих многомиллионным по числу избирателей территориям и получающим по 10–20 мандатов.

Проблема пропорциональности представительства

Еще одна проблема, обострившаяся в связи с отменой выборов в одномандатных округах и переходом на полностью пропорциональную избирательную систему, – это проблема пропорциональности представительства регионов. Сущность пропорциональной системы в том, что избиратели голосуют за выдвинутые партиями списки, а депутатские мандаты между партиями распределяются пропорционально числу голосов избирателей, поданных за них. Такая пропорциональность при распределении мандатов между партиями никаких возражений не вызывает. Но таким же образом распределяются партийные мандаты по партийным региональным группам и в конечном счете по субъектам Федерации. В результате такого распределения заметную выгоду в представительстве своих интересов в новой Государственной Думе получили активно голосующие регионы, а менее активные снизили свое представительство в сравнении с предыдущими созывами. Эта проблема существовала и раньше со списочной частью Государственной Думы, но она заметно нивелировалась выборами в одномандатных округах, распределение мандатов по которым проводилось с учетом числа всех зарегистрированных избирателей. Тогда и общее распределение мандатов по субъектам Федерации в большей степени соответствовало распределению субъектов по числу избирателей. Теперь же резко возросла “цена” активного избирателя, то есть пришедшего голосовать.

Если рассчитать показатель, отражающий число зарегистрированных избирателей, приходящихся на одного депутата Государственной Думы, для субъектов Федерации, которые не объединялись с другими в региональные группы (вне анализа остались в основном малонаселенные регионы), то диапазон его изменений в 2007 году составил от 144 тысяч избирателей в Чеченской Республике и Карачаево-Черкесской Республике до 481 тысячи в Республике Северная Осетия – Алания, то есть различия между субъектами Федерации по обеспеченности депутатами более чем троекратные. В Государственной Думе предыдущего созыва этот показатель колебался от 179 тысяч (Республика Дагестан) до 389 тысяч (Курганская область), то есть чуть более чем в два раза. Следовательно, распределение мандатов по регионам страны стало менее пропорциональным по отношению ко всем избирателям.

Республика Дагестан и Нижегородская область имеют практически одинаковое представительство в Госдуме (соответственно 9 и 10 депутатов), хотя по числу зарегистрированных избирателей они различаются в два раза (соответственно 1,4 и 2,8 млн.). В 2003 году Республику Дагестан представляли 8 депутатов, Нижегородскую область – 11.

В результате нового сугубо пропорционального распределения мандатов некоторые субъекты Федерации сократили свое представительство в новой Государственной Думе. Причем это произошло при заметном увеличении числа мандатов, распределяемых по региональным группам. Так, Москва, Ставропольский край, Самарская область потеряли по два мандата, Санкт-Петербург, Новосибирская, Нижегородская области и несколько других – по одному. Формально лидером по потерям стал объединенный Красноярский край, сокративший свое представительство на три мандата, правда, за счет низкой явки он потерял всего один мандат. Две другие потери – это мандаты бывших самостоятельных автономных округов.

Большинство же регионов увеличили свое представительство в новой Государственной Думе в сравнении с предыдущей. На три депутата увеличилось представительство Кемеровской, Кировской, Московской и Челябинской областей, что объясняется не только довольно активнsv голосованием на выборах 2007 года, но и тем, что нарезка одномандатных округов в 2003 году для них была менее справедливой, чем для других. Кроме того, на представительстве регионов сказались и другие факторы, связанные с методикой распределения мандатов по региональным группам. Так, получение мандата определенным субъектом Федерации зависело от того, разделит ли партия его на региональные группы или нет, да и как разделит. Ведь именно региональные группы в случае разделения на них субъекта Федерации участвуют в распределении мандатов.

Было несколько случаев, когда партия, успешно выступив в отдельных субъектах Федерации, не получала там мандат. Так у партии “СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ” без мандата остался Краснодарский край, внесший весомый (четвертый по значимости) вклад голосов в общепартийную копилку. Без разделения на региональные группы итоговых 195,4 тысячи краевых партийных голосов было достаточно для гарантированного получения одного мандата, а при определенном разбиении территории края на региональные группы – и на два мандата. Но партийные стратеги разделили край на пять региональных групп, что оставило все их и край в целом без мандата. При этом неразделенные на региональные группы субъекты Федерации при троекратно меньшем вкладе в общепартийную копилку свои мандаты получили. Подобное наблюдалось также у КПРФ, у которой из-за чрезмерного дробления без мандатов остались такие крупные субъекты Федерации, как Республика Татарстан, Ставропольский и Приморский края, а у ЛДПР – Иркутская область. Что это – случайные просчеты при оценке партийных шансов или специальные расчеты партийных стратегов, сказать невозможно, но представляется несправедливым, когда десятки, а то и сотни тысяч избирателей крупных регионов, оказавших активную поддержку этим партиям, оказались без своих партийных депутатов.

Взятый курс на увеличение минимального числа региональных групп до 80 в целом представляется верным. Снижение этого числа до 15–20, как предлагает Аркадий Любарев в уже упоминавшейся нами статье, для того, чтобы у депутатов всех партий, попадающих в Госдуму, появилась возможность представлять все регионы страны, да к тому же за счет выравнивания групп по размерам обеспечивалась бы внутрипартийная, межгрупповая конкуренция, на наш взгляд, будет шагом назад. Создание огромных по числу избирателей и территориальному охвату региональных групп было допустимо, когда через них избиралась только половина депутатского корпуса, а другая половина – через дробную сетку одномандатных округов. При отсутствии же последних число региональных групп должно быть довольно большим, чтобы приблизить депутатов к избирателям конкретных территорий, чтобы связь между ними не была формальной, как это уже ранее случалось при формировании огромных по размерам региональных групп. Однако говорить о числе региональных групп без увязки с их размерами, принципами формирования и всякого рода ограничителями бессмысленно.

На наш взгляд, существенным недостатком действующей системы формирования региональных групп является игнорирование принципа равномерности групп. Ограничения на максимальный и минимальный размер группы по численности избирателей вводились для групп субъектов Российской Федерации, части территории субъекта Федерации. Число избирателей, зарегистрированных на территории группы субъектов Российской Федерации, которой соответствовала региональная группа кандидатов, не могло превышать 3 миллиона. Число избирателей, зарегистрированных на части территории субъекта Российской Федерации, которой соответствовала региональная группа кандидатов, не могло быть менее 650 тысяч. Но поскольку партиям разрешалось формировать самостоятельные региональные группы в каждом субъекте Федерации – и в Москве с 7,2 миллиона избирателей, и в Ненецком автономном округе с 32,5 тысячи избирателей, то фактически ограничения не действовали. Разумеется, при соблюдении принципа примерного равенства региональных групп потребуется отказаться от принципа, что самостоятельная региональная группа может быть образована в любом субъекте Федерации. Действующий же закон не гарантирует, что в таком случае группа получит депутатский мандат. Зачем же заявлять о праве отдельных регионов, понимая, что его нельзя реализовать самостоятельно?

Представляется, что с учетом принципа примерного равенства региональных групп усилиями ЦИК России можно будет провести единую для всех сетку региональных групп. Расчеты показывают, что вполне реально создать такую сетку из 90–110 региональных групп, размером от 600 тысяч до 1300 тысяч избирателей. Это гарантирует всем региональным группам получение, по крайней мере, одного мандата; создает условия для межгрупповой конкуренции; делает более оптимальным распределение мандатов по территориям; упрощает взаимодействие депутатов и избирателей; сделает понятие “свой депутат” более конкретным; избавляет партии от самостоятельного конструирования групп; в некоторой степени решит проблему с “паровозами” и “невидимками”. Немаловажно и то, что такой подход снизит возможности давления административного ресурса на выборы.

Полагаем, что у партий должна быть возможность не выставлять своих кандидатов по всем региональным группам, как этого требует действующий закон. Ну если у партии где-то нет достойных кандидатов или нет шансов на приличный результат, то зачем заставлять ее выдвигать нам кандидатов? Ведь действующий закон разрешает партиям участвовать в выборах, когда несколько групп распадаются в ходе избирательной кампании. Почему же нельзя разрешать этого на старте избирательной кампании? Отказываясь от повсеместного участия в выборах, партия определенно недополучает часть голосов, и таким образом она берет ответственность за это на себя.

Конечно, критерий минимального числа региональных групп при регистрации и при выборах должен сохраниться, но в случае фиксированного числа групп он не должен быть слишком суровым. Представляется логичным, что при регистрации региональных групп вполне применим принцип, используемый для регистрации политических партий, по которому партия должна иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации. Соответственно, при регистрации у партии должно быть не менее половины от общего числа образованных региональных групп.

Мы прекрасно осознаем, что предлагаемая нами единая для всех партий нарезка региональных групп, при которой в обязательном порядке делятся на части крупные субъекты Федерации и объединяться малые, будет воспринята неоднозначно, особенно партиями, представленными в Государственной Думе. Несомненно, у партий, чья организационная структура построена на основе административного деления, такой вариант вряд получит поддержку. Но не стоит забывать, что главный участник выборов – это избиратель. А для него такая система может стать весьма привлекательной.

В целом проведенный анализ проблем регионального представительства показывает, что прошедшие выборы доказали работоспособность действующей избирательной системы, хотя решены далеко не все проблемы, связанные с представительством регионов в Государственной Думе. Несомненно, есть предпосылки для дальнейшего совершенствования законодательства. Хотя следует признать, что в рамках пропорциональной системы полностью решить все проблемы территориально представительства невозможно.