Владимир РИМСКИЙ,
заведующий отделом
социологии Фонда ИНДЕМ

 ПОД ПОКРОВОМ ЛЖИ

О МАНИПУЛЯЦИЯХ ОБЩЕСТВЕННЫМ МНЕНИЕМ

Российские политики, политологи и журналисты нередко связывают выборы с разнообразными манипуляциями, воздействующими в первую очередь на общественное мнение и на изменение политического поведения граждан. Основания для такого подхода, безусловно, имеются: можно с уверенностью утверждать, что без манипуляций общественным мнением не обошлись ни одни выборы последних лет федерального, регионального и местного уровней последних лет. В России уже сложились определенные закономерности манипуляций общественным мнением в ходе избирательных кампаний.

Манипуляции и избирательные технологии

Манипуляциями обычно называют действия, направленные на изменение и формирование политического поведения граждан в интересах тех или иных политических структур, но действия скрытые как от самих объектов манипуляций, то есть граждан, на которых они направлены, так и от общественности, как носителя некоторых обобщенных мнений и оценок различных социальных групп, в том числе элитных.

В избирательных технологиях и вообще в политической практике манипуляция означает не просто действия, вынуждающие граждан к тому или иному политическому поведению. Манипуляция в политике – это всегда действия, полностью или частично скрытые от граждан, направленные на формирование у них не полностью осознаваемых, а иногда и вообще не осознаваемых политических мотивов, потребностей, стереотипов и установок. И в этом своем качестве манипуляция должна оцениваться негативно, поскольку она препятствует осознанному осуществлению гражданами своих прав и полномочий в сфере публичной политики. В частности, на выборах манипуляции всегда препятствуют осознанному и рациональному голосованию избирателей. Широкое распространение манипуляций в избирательных кампаниях, возможно, и приводит к результатам, хорошо известным российским социологам: доля рационально голосующих избирателей невелика и в последние годы не имеет тенденции к увеличению.

К профессионалам в области манипулирования относятся некоторые политики, которые из любых встреч со своими потенциальными избирателями умеют извлекать дополнительные возможности для собственной электоральной поддержки. Зачастую считают, что такие политики обладают значительными харизматическими способностями, то есть имеют авторитет, основанный исключительно на тех или иных качествах личности. Их манипуляции настолько распространены на выборах всех уровней, что избиратели уже начинают сомневаться в кандидатах, у которых слишком много достоинств и слишком мало недостатков. В этом случае политтехнологам приходится демонстрировать в ходе кампании именно недостатки, а не достоинства своих кандидатов. Тем самым манипулятивный характер избирательных технологий только усиливается: у избирателей, членов избирательных комиссий, кандидатов, журналистов и других участников выборов формируются и поддерживаются представления о том, что любое применение избирательных технологий неизбежно ведет к манипуляциям массовым сознанием.

С манипуляциями, тем не менее, можно бороться. Помимо имиджевых избирательных технологий существуют технологии так называемого деятельностного типа, направленные на представление избирателям конкретных программ деятельности кандидатов после их избрания. В этих случаях победа на выборах становится не самоцелью, а средством достижения общественно значимых целей, ясных и понятных большинству избирателей. Поэтому технологии деятельностного типа скорее побуждают избирателей к сознательному выбору своих кандидатов, чем технологии имиджевого типа. Осознанный, рациональный выбор во многом снижает эффективность манипуляций. Как известно, избиратели, склонные к рациональному выбору, мало подвержены действию рекламы и практически не меняют своих предпочтений в ходе кампаний. Можно надеяться, что на таких рациональных избирателей манипуляции почти не действуют или действуют крайне слабо.

Когда избиратель осознает, какие действия направлены на него и как они производятся, эффективность манипуляции резко снижается. Этот подход можно считать основным направлением борьбы с манипуляциями на выборах и в политике вообще: необходимо делать явными методы и последствия манипулирования, тогда его воздействие на граждан заметно падает. В то же время следует признать, что трудности в борьбе с манипуляциями в избирательных кампаниях весьма велики.

Общественное мнение как средство манипуляций

Манипуляции на выборах и вообще в политической практике проводятся как на уровне действий, так и на уровне интерпретаций этих действий и их последствий, событий и сценариев их развития, оценок и прогнозов. На обоих уровнях профессионалы в области политики постоянно используют понятие “общественное мнение”. На уровне действий общественное мнение чаще всего связывается с опросами граждан, проводимыми как специализированными социологическими службами, так и различными средствами массовой информации: телевидением, радио, газетами и журналами. На уровне интерпретаций общественное мнение обычно представляется как совокупность неких нормативных мнений, суждений, оценок, ценностей и идеалов, наиболее распространенных в обществе и наиболее им поддерживаемых. Эти интерпретации политики и политической деятельности чаще всего распространяются через СМИ, а в выборные периоды – также через листовки, плакаты, на митингах, встречах с избирателями и т.п.

Средства массовой информации, безусловно, играют важную, если не решающую роль в распространении и формировании представлений граждан об общественном мнении и его конкретном содержании в тот или иной выборный или межвыборный период. Сочетание массового характера распространения информации об общественном мнении с весьма неясными и скрытыми от большинства граждан процедурами его выявления и формирования часто создает существенные препятствия для осознания ими обоснованности и последствий распространения составляющих общественное мнение суждений, оценок и прогнозов. Общественное мнение таким образом получает эффект вердикта, сходного с вердиктом суда, которому граждане должны подчиняться и который они могут оспорить только в другом суде. Но судебная процедура является открытой, по крайней мере, в соответствии с законодательными нормами. А процедуры, связанные с общественным мнением, наоборот, почти полностью закрыты для общества и не регламентируются законодательством за исключением некоторых ограничений на распространение сведений о нем в последние дни перед выборами. Такая ситуация порождает широкие возможности для разнообразных манипуляций сознанием граждан, которые по привычке усваивают положения соответствующих вердиктов общественного мнения и не имеют возможности проверить эти вердикты или даже усомниться в их истинности.

Концепция свободных выборов основана на том, что каждый избиратель имеет право и способность осуществить выбор кандидата и политической силы, которые конкурируют на выборах. Способность к такому выбору обосновывается концепцией общественного мнения. Поэтому общественное мнение в демократическом обществе служит в первую очередь цели легитимации власти. Вот почему общественное мнение так часто связывается с выборами, в ходе которых происходит более или менее объективный отбор политиков, претендующих на власть. Так общественное мнение превращается в один из важнейших ресурсов борьбы за власть со всеми вытекающими отсюда последствиями, в частности в области манипуляций сознанием.

Грубые манипуляции

Манипуляции сознанием можно условно разделить на грубые и скрытые. К грубым следует отнести манипуляции, которые воспринимаются как явные подтасовки фактов, оценок, суждений, мнений, в частности:

• публикации рейтингов кандидатов и избирательных объединений без проведения исследований или противоречащих данным исследований;
• проведение заказных опросов с заданием показать преимущество заказчика или его кандидата, избирательного объединения в поддержке избирателями;
• представление экспертных оценок ангажированными экспертами, которые убеждают элиту и граждан в справедливости тех или иных мнений и оценок, хотя на самом деле ситуация не столь однозначна или вообще не соответствует этим оценкам;
• явно ложные сведения из публикаций СМИ об общественном мнении и электоральной поддержке кандидатов или избирательных объединений без проведения исследований и указания процентов ответов (только суждения журналистов).

Грубые манипуляции общественным мнением получили довольно широкое распространение в современных избирательных кампаниях. Их обычно не слишком сложно разоблачить, если суметь провести репрезентативное социологическое исследование, опрос независимых, неангажированных экспертов, основательно проверить сведения, предполагаемые к публикации в СМИ. Нужно внимательно разобраться, проводились ли вообще исследования, на основе которых публикуются рейтинги и высказываются суждения об электоральной поддержке, а если проводились, то какой организацией, по каким методикам, на какой выборке, в какой период и т.п. Любые сомнения в достоверности данных опросов могут толковаться в пользу возможных манипуляций, поскольку все сведения о том, кто и как проводил опрос, по нормам федерального избирательного законодательства должны публиковаться вместе с его результатами. В любом случае сомнения должны вызывать результаты исследований, проведенных или распространяемых неизвестными или не специализирующимися в этих областях организациями.

К сожалению, в силу ограниченности времени, финансовых, организационных и иных ресурсов в избирательных кампаниях возможности объективного анализа публикуемых в СМИ сведений имеются не всегда, в результате чего реалии общественного мнения если и выявляются, то только по окончании выборов. Примером могут служить выборы губернатора Нижегородской области, первый тур которых состоялся 15 июля 2001 года. Во второй тур вышли Геннадий Ходырев, набравший 24,4% голосов, и Иван Скляров, получивший 20,82% голосов избирателей. За Дмитрия Савельева проголосовало 12,58% избирателей, а за скандально известного бизнесмена Андрея Климентьева – 10,54%. Однако в большинстве прогнозов, распространявшихся СМИ перед этим голосованием, утверждалось, что плотность в группе лидеров избирательной кампании очень высока, и разрыв между Климентьевым, Булавиновым, Скляровым и Ходыревым не превышает 2–4%, то есть находится на грани социологической погрешности. Перед этими выборами репрезентативные социологические исследования скорее всего не проводились или такие прогнозы формировались вообще без проведения исследований. Ведь разрыв между кандидатами в 7 и более процентов голосов избирателей не может быть объяснен какими-то случайностями. Такие различия в предпочтениях избирателей непременно должны были проявиться в репрезентативных социологических исследованиях перед голосованием.

Для предотвращения грубых манипуляций общественным мнением необходимо в первую очередь выяснить, не было ли нарушений репрезентативности, то есть представительности в процессе подготовки и проведения опросов. Чаще всего встречаются такие нарушения, как недостаточное число респондентов (оптимальная численность – от 1500 до 2300), несбалансированность по числу представителей социальных групп (квот по полу, возрасту, образованию, социальному статусу, доходам и т.п.), неправильности в методиках проведения опросов (некорректные вопросы, вопросы, содержащие подсказки, опросы с отклонением от случайного отбора респондентов и т.п.).

Наиболее репрезентативной для опросов обычно является случайная выборка, а любые отклонения от случайности в ее формировании приводят к искажениям результатов. Поэтому, в частности, опросы респондентов на улицах городов обычно намного менее представительны, чем опросы граждан по месту жительства. В уличных опросах нарушается важнейшее требование формирования репрезентативной выборки: каждый представитель генеральной совокупности граждан (то есть именно той совокупности, исследование которой и проводится) должен иметь равные шансы попасть в выборку. Более того, в случае проведения уличных опросов не всегда понятно, какой вообще является соответствующая генеральная совокупность граждан, ведь многие их категории никогда в ситуации такого опроса не окажутся. Действительно, опыт показывает, что выборки уличных опросов обычно бывают, как говорят социологи, сдвинуты в сторону отдыхающих, безработных, пенсионеров и женщин, как более общительных и разговорчивых, чем мужчины. Поэтому уличные опросы, как правило, и не считаются репрезентативными.

Не лучше обстоит дело и когда выборка получается сдвинутой в сторону более активных, более образованных, более благополучных граждан. Такая выборка получается, как правило, в опросах телеканалов и радиостанций, когда респонденты сами звонят в студии. Поэтому научно обоснованные социологические методики телефонных опросов категоричны в своем требовании дозваниваться до респондентов из студий, выбирая номера их телефонов случайным образом. Как правило, на прямых эфирах телевидения и радио ведущие или редакторы выбирают из нескольких одновременно дозвонившихся в студию тех респондентов, чьи вопросы или мнения лучше всего соответствуют концепции программы, канала, складывающейся в эфире ситуации, а не предпочтениям большинства граждан. Нередко в ходе прямых эфиров или ток-шоу за общественное мнение выдается мнение аудитории, присутствующей в студии, которая, естественно, специально подбирается и инструктируется перед началом эфиров.

Не решает проблему объективности отражения общественного мнения и приглашение экспертов на прямые эфиры и ток-шоу. Часто в качестве таких экспертов приглашаются постоянные лица, которые уверенно и убедительно для аудиторий высказывают выгодные тем или иным заинтересованным сторонам мнения, а нередко и получают от них гонорары или состоят в их штате. В то же время независимые или имеющие иные мнения эксперты имеют существенные ограничения в доступе на телевидение и радио. Если же они все-таки попадают на прямые эфиры или ток-шоу, то встречают множество препятствий в высказывании своих суждений и мнений со стороны ведущих, которые, к примеру, их постоянно перебивают или устанавливают жесткие ограничения по времени выступлений. Эти ситуации, безусловно, могут трактоваться как весьма вероятные грубые манипуляции, которые чаще всего производятся сознательно в угоду заказчику (хотя в некоторых случаях это происходит и неосознанно).

Прямые эфиры и ток-шоу на телевидении и радио при любых способах их проведения скорее формируют общественное мнение, чем выявляют его. На выборах это хорошее средство агитации за кандидатов или избирательные объединения. Они вносят элементы новизны в избирательные кампании и способствуют повышению интереса граждан к выборам. Но объективно представить общественное мнение такие эфиры не могут: у них другие цели и задачи. Поэтому правильнее считать их политической рекламой и понимать, что высказываемые в ходе этих передач мнения никакого отношения к общественному мнению не имеют.

Скрытые манипуляции с помощью опросов

Скрытыми можно назвать те манипуляции, которые не воспринимаются как подтасовки фактов, оценок, суждений, мнений. Непрофессионалы в политике часто вообще не замечают манипуляции такого рода и поэтому их обычно бывает непросто убедить в самой возможности таких манипуляций.

Скрытые манипуляции нередко производятся средствами массовой информации, публикующими не вполне корректные интерпретации результатов социологических исследований. Ведущие социологические службы и агентства постоянно пытаются противодействовать появлению публикаций такого рода, но выборы столь же постоянно преподносят примеры таких манипуляций и их использования в интересах тех или иных кандидатов. Так, по итогам опросов проекта Российской академии наук "Открытая социология" за две недели до выборов губернатора Нижегородской области публиковались следующие результаты социологических исследований: Булавинов – 16,4%, Климентьев – около 16%, Скляров – 12,1%, Савельев – 10,3%, Ходырев – 9%. Из этих данных многими комментаторами делался, например, вывод о том, что Ходырев имеет низкие шансы на победу на выборах. Более того, анализ возможных вариантов исходов голосований во втором туре, проведенный в ходе выполнения этого проекта, показал, что в паре Скляров – Ходырев должен был победить Скляров. Действительность же оказалась совсем иной: именно Ходырев сначала прошел во второй тур, а потом и победил Склярова. В данном случае вряд ли можно сомневаться в добросовестности исследователей, но интерпретация полученных ими данных была явно некорректной. Ошиблись и сами социологи, и средства массовой информации, представлявшие результаты этих опросов. Ошиблись в первую очередь потому, что проценты ответов респондентов на определенные вопросы социологических анкет были проинтерпретированы как прямые прогнозы результатов выборов, что вряд ли следовало делать.

Скрытые манипуляции могут возникать при интерпретациях результатов социологических исследований без учета некоторых принципиальных ограничений методик опросов. Эти ограничения не всегда можно преодолеть даже при точном, скрупулезном соблюдении всех норм и правил проведения исследований. Поэтому манипуляции такого рода встречаются даже у самых добросовестных, честных и профессиональных социологов.

Одним из ограничений социологических опросов является время, необходимое на его проведение, – от разработки инструментария, то есть выборки, анкеты, инструкций и других документов и материалов, до получения отчета. Общероссийские исследования обычно проводятся не менее чем за 5–7 дней, региональные – за 3–4 дня. При проведении репрезентативного опроса, если социологи отвечают за качество его результатов, вряд ли можно затратить менее двух дней на заполнение анкет и менее одного дня на их обработку и написание отчета. Поэтому изменения предпочтений граждан в самые последние дни избирательной кампании не попадают в результаты опросов, и этим пользуются многие кандидаты. Так, в 1993 г. именно за счет ударной рекламной кампании в средствах массовой информации в последнюю неделю перед выборами в Государственную Думу Владимир Жириновский смог получить для своей партии очень много голосов избирателей. ЛДПР опередила все другие избирательные объединения, и этот результат практически никто из аналитиков не смог предсказать. Произошло это потому, что опросы показывали значительно более низкие данные электоральной поддержки ЛДПР в ходе всей избирательной кампании за исключением ее последних дней, когда исследования либо не проводились, либо проводились без публикаций их результатов. Фактически перед теми выборами было сформировано искаженное общественное мнение о шансах избирательных объединений, чем и сумел воспользоваться в своих интересах Жириновский. Но после 1993 г. ему уже больше не удавалось провести аналогичную манипуляцию: все его конкуренты на последующих выборах активно боролись именно против доминирования Жириновского и ЛДПР в последние недели перед днем голосования.

В некоторых случаях само формирование списков кандидатов, включаемых в предвыборный социологический опрос, может рассматриваться как манипуляция общественным мнением. Обычно она проводится в интересах малоизвестных кандидатов. Практика показывает, что даже совершенно неизвестный кандидат, включенный в список для опроса общественного мнения, набирает 1–2% поддержки респондентов. При периодических опросах с участием такого кандидата его показатели будут понемногу возрастать, особенно, если этот рост будет постоянно демонстрироваться в СМИ. И этот эффект практически не связан с реальным изменением электоральной поддержки кандидата. Наши граждане, отвечая на вопросы анкет предвыборных исследований, нередко дают определенные авансы молодым, неизвестным кандидатам, а также действующим Президенту РФ и главам регионов. Так, опыт показывает, что действующий руководитель субъекта Федерации, просто включившись в список кандидатов на выборах, способен без всякой специальной агитации получить не менее 20% поддержки респондентов. Но на реальных выборах избиратели голосуют исходя из несколько иных предпочтений, более строго относясь к каждому кандидату.

В регионах весьма распространена агитация за того или иного кандидата или избирательное объединение в форме опроса общественного мнения. В этих случаях даже специалисты не всегда могут с уверенностью определить реальные цели действий такого рода. Скрытая манипуляция в этих случаях заключается в том, что гражданин, к которому обращаются с вопросами, считает, что это он предоставляет информацию интервьюеру. На самом же деле интервьюер является агитатором, он использует ситуацию некритического восприятия таким гражданином проводимых с ним действий и при наличии умений и навыков общения нередко добивается весьма высокой эффективности в проведении агитации.

Опросы общественного мнения превратились в важнейший инструмент политической борьбы. Все действующие субъекты российской политики, в том числе лидеры партий и движений, представители прессы, исследователи, аналитики, политологи и социологи, стремятся навязать противникам и коллегам свое представление о сущности общественного мнения, о суждениях, получивших в нем наибольшую поддержку, о прогнозах развития политического процесса и исходов выборов, поддерживаемых большинством граждан. Именно поэтому в России не удается определить лидера ни одной предвыборной кампании на основе результатов опросов общественного мнения: несколько упрощая, можно утверждать, что лидером по такому опросу всегда будет оказываться тот кандидат, который этот опрос заказал и оплатил.

Очень часто манипуляция общественным мнением, захватывая одновременно и социологов, и средства массовой информации, дополнительно усиливается в ходе их постоянного взаимодействия. Средства массовой информации описывают то, что получают от социологов, используя стандартные конструкции языка. Их публикации воздействуют на граждан, которые воспринимают их некритически, в результате мнения избирателей концентрируются вокруг наиболее популярных. Данные последующих опросов дают еще большее смещение оценок общественного мнения в сторону популярных мнений и т.д. Такие манипуляции могут длиться месяцами и даже годами, а ведь популярные мнения вовсе не всегда соответствуют интересам граждан и возможностям решения их реальных проблем.

Манипуляции мифами общественного мнения

Для производства манипуляций политики активно используют и некоторые мифы общественного сознания. К таким мифам можно отнести распространенные в достаточно широких социальных группах мнения, представления, суждения и концепции, описывающие сущность предметов и явлений с помощью образов, а не понятий. Мифы общественного мнения ориентируются преимущественно на наглядно-образные компоненты мышления. Эти мифы доступно выражают определенные идеи и концепции, которые обосновываются привлекательностью и интуитивной ясностью их образных представлений для большинства граждан, а не результатами научного и объективного анализа существующих в политике, экономике и общественной жизни взаимосвязей и взаимозависимостей предметов и явлений. Мифы дают объяснение действительности, но не направлены на ее понимание, обращаются скорее к чувствам и вере, чем к анализу и обоснованию выводов.

Мифы общественного сознания – важнейший элемент системы доминирования профессиональных политиков над гражданами. Чем меньше возможностей имеют граждане для доступа к научному анализу и пониманию политики, тем более действенными оказываются мифы общественного сознания. Граждане начинают все больше склоняться к некритическому восприятию этих мифов, доверять профессиональным политикам и выполнять те действия, в первую очередь на выборах, которые выгодны тем или иным группам политических интересов.

Манипуляции, использующие мифы общественного сознания, чаще всего производятся с помощью средств массовой информации. Для этого ограничивается или просто исключается возможность публикаций в них результатов научного анализа и объективной аналитики при одновременном распространении политических мифов. В этих условиях СМИ становятся эффективным средством для достижения тех или иных целей в политике, в частности для победы на выборах. Эффективность такого рода манипуляций во многом объясняется тем, что СМИ на основе этих мифов формируют соответствующее общественное мнение, которое со временем само становится основанием для выводов о мнениях, предпочтениях и проблемах граждан. Причем мифы, лежащие в основании сформированного таким образом общественного мнения, не являются какими-то выдумками или вымыслами. Они всегда конкретны, то есть имеют некоторые признаки истинности и достоверности. В результате мифы приобретают некоторые свойства реальности. Раскрыть такие манипуляции обычно бывает крайне сложно.

Масштабные манипуляции на основе мифологического объяснения политики были характерны для советского периода развития нашей страны. В течение нескольких лет после отказа от коммунистической идеологии российские политики стали использовать иные мифологические системы для манипуляций общественным мнением. Весьма эффективной, например, оказалась манипуляция, связанная с формированием в ходе кампании по выборам депутатов Государственной Думы 1999 г. блока “Единство” (“Медведь”). Тогда всему обществу через СМИ было навязано обсуждение стоящих перед страной проблем и методов их решения, выгодных в первую очередь для достижения этим блоком высокого результата на выборах. По итогам голосования блок “Единство” получил одну из ведущих фракций в Государственной Думе, но ни одной из поставленных в ходе предвыборной кампании задач за прошедшие два года решить не сумел. Более того, реально приоритетными оказались многие другие проблемы страны, которые в конце 1999 г. не представлялись таковыми в средствах массовой информации.

Аналогичные технологии манипулирования мифами общественного сознания впоследствии неоднократно использовали на своих выборах руководители администраций многих российских регионов. Все они начинались с ограничения публикаций в средствах массовой информации результатов научного анализа и объективной политической аналитики одновременно с распространением политических мифов. В некоторых случаях губернаторам удавалось полностью поставить под свой контроль средства массовой информации, в первую очередь телевидение, что в сочетании с мифологическим характером их публикаций позволяло им практически полностью управлять в своих интересах ходом и исходом выборов. Так происходило, например, на выборах губернаторов в Иркутской и Ростовской областях в 2001 г., где контроль средств массовой информации оказался весьма эффективным для переизбрания действующих глав этих регионов.

Манипулирование мифами общественного сознания не обязательно требует прямого административного контроля за деятельностью СМИ. В некоторых случаях руководители регионов действуют значительно тоньше, но не менее эффективно, как это было продемонстрировано в ходе подготовки и проведения выборов главы администрации Архангельской области, прошедших в два тура (3 и 17 декабря 2000 г.). Примерно за год до выборов в результате целенаправленной многомесячной работы своих информационных служб губернатор Анатолий Ефремов сумел обеспечить себе практически полное доминирование в региональных СМИ с помощью, прежде всего, навязывания им информации и результатов анализа, исходящих из администрации области.

Задолго до объявления выборов Ефремов начал активно ездить по области и встречаться как с представителями элиты, так и с простыми избирателями. Дважды в день пресс-служба администрации области готовила и бесплатно распространяла пресс-релизы о его деятельности. Две телевизионные группы, работавшие в штате обладминистрации, ежедневно снимали по 1–2 сюжета на ту же тему. Затем они передавались в новостные программы региональных телеканалов и всегда использовались, поскольку руководили этими телеканалами бывшие подчиненные Ефремова. Звуковые дорожки этих сюжетов передавались на региональные радиоканалы. Возможностей оперативной подготовки иных сюжетов о губернаторе у региональных СМИ фактически не оставалось: их ресурсы не позволяли конкурировать с информационными службами администрации области. И, несмотря на определенное недовольство региональной элиты действующим губернатором, Ефремов смог через подконтрольные ему СМИ навязать и элите, и жителям области свое понимание проблем региона и перспектив его развития. Произошло это за сравнительно короткий период избирательной кампании, но для победы на выборах было вполне достаточно. Более того, Ефремову удалось не допустить до конкуренции с ним на выборах многих известных в области политиков: ему реально оппонировал Николай Малаков, который был уволен из обладминистрации в сентябре 2000 г., и, скорее всего, был вынужден подчиниться воле губернатора. Правда, и в этих условиях в первом туре Ефремов не набрал более половины голосов. Потребовался второй тур, в котором он и опередил Малакова.

Заменители выборов

Российские политики хорошо усвоили принципы демократической легитимации власти: никто из них на словах никогда не пытается обосновать свое право на власть иначе, чем через победу на выборах. Но выборы несут в себе определенный элемент непредсказуемости, и потому российские политики, понимая отсутствие у них подавляющих преимуществ перед своими конкурентами, постоянно ищут способы получить власть в обход выборов. Их не смущает обоснование своего права на власть через проведение выборов с манипуляциями и фальсификациями. Слабость гражданского общества в России воспринимается ими как возможность реализовать без особых препятствий такие выборные процедуры и итоги голосований, которые им выгодны.

Поиски заменителя такого дорогого и не всегда предсказуемого для российских политиков средства легитимации власти, как выборы, ведутся ими в разных направлениях. В последнее время политики стараются определиться с результатами выборов, как на федеральном, так и на региональном уровнях задолго до их проведения и даже до их официального объявления. На основе конфиденциальных договоренностей федеральной и региональных элит составляются списки кандидатов и распределяются ресурсы, которые будут им доступны в ходе кампании. К примеру, многие губернаторы с большим или меньшим успехом добиваются выгодных для себя переносов сроков выборов, возможности баллотироваться на третий срок и т.п. После официального назначения даты выборов списки потенциальных кандидатов часто корректируются – одним отказывают в регистрации, других снимают и т.п. При кажущейся законности всех перечисленных действий они чаще всего оказываются манипуляциями, поскольку применяются выборочно к тем или иным кандидатам. Как правило, целями таких действий является снятие с дистанции наиболее сильных конкурентов, которые могли бы оказать серьезное сопротивление заранее определенному победителю. Средства массовой информации (причем не только региональные, но зачастую и федеральные, вовлекаемые таким образом в избирательные кампании), безусловно, дают мифологические объяснения этим ситуациям. В результате формируется общественное мнение, не принимающее нарушений на выборах, допущенных снятыми с них кандидатами, и все демократические процедуры формально соблюдаются, а действия власти поддерживаются общественностью. Последующие избирательные кампании уже не имеют столь большого значения для определения победителя: ему уже никто не сможет составить реальной конкуренции.

Самой яркой победой такого рода технологий на региональных выборах, по-видимому, можно считать недавнее переизбрание Егора Строева губернатором Орловской области на третий срок полномочий. Здесь формально были соблюдены все требования закона, но самых сильных оппонентов действующего губернатора областная комиссия отстранила от выборов, хотя их шансы были невелики. Жители области фактически не имели альтернативы, и Строев получил более 90% голосов избирателей.

Законодательство способствует манипуляциям на выборах

На протяжении последних 8–12 лет развитие российского избирательного законодательства происходило в направлении все большего его усложнения и конкретизации. Политики представляли необходимость борьбы с манипуляциями на выборах как одну из основных причин внесения в него изменений. Но этот тезис, скорее всего, миф: практика показывает, что манипуляций и вообще нарушений демократических норм проведения выборов с развитием и усложнением избирательного законодательства становится все больше. Основная причина такого положения в том, что российский законодатель пытается бороться с манипуляциями и другими нарушениями на выборах в рамках мифологического подхода к практике их проведения, а не на основе реального ее анализа и стремления привести эту практику в соответствие с общепринятыми демократическими нормами и правилами. В частности, в некоторых случаях и теория, и практика показывают, что излишняя конкретизация норм избирательного законодательства приводит лишь ко все более изощренным манипуляциям. Когда же законодатель вводит прямые запреты на встречающиеся в практике манипуляции, выборы демонстрируют манипуляции иного рода, которые под эти запреты не подпадают.

До 1993 г. российское законодательство практически не вводило регламентацию предвыборной агитации, ограничиваясь лишь указаниями на право ведения такой агитации. Но уже начиная с Указа Президента РФ “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации” 1993 г. и Федерального закона от 6 декабря 1994 г. № 56-ФЗ “Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации”, законодатель пошел по пути все большей конкретизации понятия предвыборной агитации, ее методов и средств, регламентации информации о выборах и деятельности по агитации избирателей. Но и российская, и мировая практика показывают, что, по-видимому, невозможно разработать процедуры, позволяющие определенно и однозначно отделить информацию от агитации и агитационную деятельность от какой-либо иной деятельности. Ведь даже нейтральное упоминание о каком-либо кандидате в новостях или информация о деятельности в предвыборный период губернатора региона могут рассматриваться как агитационные. Деятельность же главы региона в этот период всегда является агитационной, что бы он не делал. Именно поэтому многие губернаторы, идя на перевыборы, агитационной кампании фактически не ведут: их присутствие на телевидении и в других средствах массовой информации – самая лучшая агитация. В результате в последние годы явная и понятная избирателям агитация заменяется агитацией скрытой, что, безусловно, способствует широкому применению манипуляций и незаконных, неэтичных, так называемых “грязных” избирательных технологий. Избранная законодателем методика борьбы с манипуляциями и “грязными” технологиями фактически содействует их расширенному применению на выборах.

Ставки в политической игре и в избирательном процессе в частности так велики, что ведущие игроки нарушают любые нормы и правила для достижения победы. Ведь за строгое соблюдение избирательного законодательства никто не даст кандидату никакого вознаграждения, а нарушитель закона может выиграть выборы. При этом нормы избирательного законодательства становятся все более спорными, требующими разъяснений и инструкций по их применению, и не выводятся непосредственно из норм морали и этики. Большинство современных законодательных норм представляют собой результат компромиссных решений тех или иных проблем выборов и потому нередко не охватывают всех возможных вариантов реальных проблем. При возникновении сложных ситуаций нормы закона подменяются решениями избирательных комиссий разных уровней, вплоть до Центральной избирательной комиссии, а также решениями прокуратуры, судов и т.п. Только мнение избирателей спрашивать никто даже в принципе не считает нужным. Решения же избирательных комиссий кандидаты могут использовать и используют в предвыборной борьбе, например, для снятия с дистанции своих конкурентов.

По современному российскому избирательному законодательству списки кандидатов формируются соответствующими избирательными комиссиями. Но возникают вполне обоснованные сомнения в демократичности такой процедуры: ведь решать, за кого им голосовать на выборах, должны сами избиратели, а не представители власти. Если же у избирателей отбирается возможность проголосовать за тех или иных кандидатов, потому что они не включены в списки или исключены из них, то получается, что важнейшие решения о кандидатурах на выборные должности принимают не граждане, а сама власть.

Действующее избирательное законодательство подробно регламентирует лишь отдельные этапы подготовки и проведения выборов, сохраняя возможности для масштабных манипуляций как до начала предвыборной кампании, так и на других ее этапах. При этом ответственности за такие манипуляции никто не несет, ведь неявно применяется норма о том, что разрешено все, что не запрещено. Избирательное законодательство снимает даже моральные и нравственные запреты на самые масштабные манипуляции, поскольку манипуляторы всегда могут сослаться на нормы закона, не запрещающие их производить. К манипуляциям такого рода на региональных выборах последних лет можно отнести:

• перенос сроков выборов;
• формирование выгодного для будущего победителя выборов списка кандидатов;
• снятие кандидатов с дистанции за разнообразные нарушения при сборе подписей, указании сведений о себе и своей семье;
• снятие кандидатов с дистанции за нарушения правил ведения агитации;
• оказание явного или неявного давления на избирателей или их запугивание с целью обеспечения выгодного одному из кандидатов результата голосования;
• манипуляции при подсчете голосов избирателей и т.п.

Интересно, что пока ни один из федеральных избирательных законов не содержит такой простой, пусть даже декларативной нормы: “Государство гарантирует честный подсчет голосов избирателей”. А ведь она уже фактически стала нормой международного права, включенной во Всемирную декларацию прав человека. Законодательно определенная процедура подсчета голосов и подведения итогов выборов не обеспечивает самого главного: уверенности российских граждан в том, что их голоса будут подсчитаны честно. А когда все общество убеждено в обратном, никакие нормы закона не могут обеспечить честный подсчет голосов избирателей.

Новый вариант Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”, принятый недавно Государственной Думой в первом чтении, расширяет и развивает концепцию конкретизации законодательных норм. Поэтому прогноз развития практики российских выборов вряд ли можно считать благоприятным: скорее всего, манипулирование будет не только продолжаться, но и расширяться, а граждане будут все больше ограничиваться в принятии решений о кандидатурах на выборные должности всех уровней.