СТЕНОГРАММА

общественных слушаний на тему: «Тенденции и противоречия в правоприменении Федерального закона «О политических партиях»

 г. Москва, 26 сентября 2006 г.

 (часть 2)

Часть 1

Надеждин Борис Борисович (секретарь Федерального политсовета партии “Союз правых сил”):

Я тоже принимал участие в этой рабочей группе по закону о партиях, поэтому мои руки “по локоть в крови”. Я вчера вернулся из Стамбула, где изучал политическую историю Турции. И там был замечательный эпизод, там был такой Мустафа Кемаль Ататюрк, это Ленин, Сталин и Путин в одном флаконе. И там был момент, там была только одна республиканская партия, его имени, во главе с ним, и он возглавлял списки. Он участвовал в выборах. Потом он разрешил две альтернативные оппозиционные партии. Но в связи с приближающимися парламентскими выборами их деятельность пришлось запретить. И эта логика мне напоминает то, что происходит.

Многопартийность, партии есть, но в связи с выборами надо как-то сделать так, чтобы партии нейтрализовались. Обращаю ваше внимание, что Турция – это парламентская республика и реальная власть в стране определяется по итогам выборов в парламент, то есть через партии. Именно поэтому там 10%-ный барьер.

Россия – республика президентская. И зачем в президентской республике вообще ужесточать правила по поводу формирования парламента, непонятно ни с точки зрения политической логики, ни с точки зрения теории государства и правда. Мы живем в президентской республике. Я знаю ответ. Представьте, что ваша фамилия Сурков. И вы по итогам выборов 1999 года вынуждены общаться с 225 одномандатниками, сколачивать их в большие стаи. А потом делать из них одну большую партию. У вас ограниченное количество телефонов, кабинетов не хватает. А так очень просто. В парламенте три партии, вы просто трех человек вызываете, у вас три кнопки. И все дела. Я другой логики, кроме чисто организационно-аппаратной, не вижу.

Я прекрасно понимаю. И мне одно непонятно, почему вся научная общественность, и Центризбирком, и прогрессивная интеллигенция в массе своей так относится к этому достаточно нейтрально. Мы получили замечательную справку Независимого института выборов. Что из нее видно? Законодательство специально делается так, чтобы в парламенте были заранее известные партии и на всех уровнях власти субъектовых тоже заранее были известны партии. Так устроено. А все остальное – это некие шлагбаумы, один проскочишь, вроде Росрегистрации, точно останавливают на другом. Почему я так говорю? Потому что, во-первых, законодатель дал гигантский приоритет именно парламентским партиям. А все возможности попасть в парламенты, что в региональные, что в федеральный для партий непарламентских стали почти нереальными. Я вот только одну цифру назову. В Липецкой области денежный залог для одномандатника – полтора миллиона рублей. Полтора миллиона рублей в Липецкой области. И это несколько ограничивает возможности гражданина Липецкой области, жителя, участвовать, выдвигать свою кандидатуру. Мне кажется, ограничивает. В среднем там меньше доходы. Про подписи. Нотариус – сто рублей подпись. Считать умеем все.

У меня был замечательный разговор с Вешняковым. Вешняков всегда хочет, как лучше, он старается, чтобы было лучше, демократичнее. И барьеры в регионах были в среднем 5%, где-то 3–7. Но Москва особый случай – 10, мы знаем, как это произошло. Он говорит: давайте сделаем так, чтобы было 7%, чтобы больше не стало. Я говорю: как только вы напишите – не больше 7%, везде будет 7. Везде. Смотрите справку. Так и есть.

Я отмечу, на мой взгляд, три ключевых вопроса. Два – юридических, один, к сожалению, политический. Если мы хотим сформировать в стране нормальную политическую систему на основе политических партий, что вроде бы декларируется. Два законодательных, один политический. Мы в президентской республике живем, вы хоть 50 раз можете написать, что только партия выдвигает кандидатуру в парламент, сильных партий не будет, есть только один способ сделать в России реальные и сильные партии. Объявить, что только они выдвигают кандидатов в президенты. Точка, все. На следующий день у вас “Единая Россия” займется не изображением суверенной демократии, а реальной внутрипартийной конкуренцией. Что-то произойдет, потому что выяснится, что проблема решается на съезде “Единой России”. А там, кроме, извиняюсь, массы клоунов, есть еще и Лужков, люди серьезные есть. И вот это и будет реальное начало, превращение, в том числе и этой корпорации чиновников, во что-то, похожее на партию.

И следующая вещь. Нужно убрать из законодательства России такое мероприятие, как снятие с выборов партийных списков за какие-то нарушения. Даже Мустафа Кемаль Ататюрк, он заранее знал, что через год выборы, и запрещал партии. А не в ходе кампании, когда люди собрали подписи, говорить: а теперь вас нет. Нет этого нигде. Что это такое?! В Карелии сняли “Яблоко”. Сейчас снимают в Астрахани Республиканскую партию. В Магадане нас сняли. Критерий простой: как только замеры местной власти показывают, что партия оппозиционная, что мы в Магадане, что “Яблоко” в Карелии, что РПР в Астрахани достигают уверенно 10%, их нет на выборах. Найдут как снять. Что это такое?!

Поэтому просьба простая ко всей прогрессивной интеллигенции, к науке, ЦИКу. Друзья мои, давайте мы как-нибудь напишем письмо в Госдуму Грызлову. А можно как-то так сделать, чтобы: 1) в президенты выдвигали только партии; 2) чтобы отменили снятие партий с выборов как жанр (я боюсь, что этим воспользуются на федеральном уровне); 3) личная просьба – к вам, Грызлову, как к лидеру партии “Единая Россия”. А можно, вы обсудите кандидатуру президента на партсобрании “Единой России”? А то мы сегодня гадаем, то ли это Медведев, то ли Иванов. Соберите партсобрание, внизу, в районах, пусть люди голосуют, определяются. Интересно все-таки, как это будет. И могу сказать, что если мы этого не сделаем, то будет большая беда. Знаете, что будет? Всех здесь сидящих смоет в мусорный ящик, включая и партии, и, не побоюсь этого слова, Федеральную регистрационную службу. А мы уже прошли регистрацию, нам уже выдал квитанцию, я ничего не боюсь практически. Если что, меня исключат из партии СПС за экстремистские высказывания. Вы знаете закон, меня просто исключат и все.

Как раз в плане новой законодательной поправки по борьбе с экстремизмом, вы кого клоунами называете? Может, это и есть экстремистское высказывание. Борис Борисович, я просто так в полушутку, полусерьезно призываю к политкорректности. Мы вступаем в тот политический сезон, который будет проходить по очень суровым политическим правилам. Уважаемые коллеги, мы несем ответственность за то, что говорим и что предлагаем.

Я начну с полушутливого тона, хотя за шутками Бориса Борисовича наверняка стоит очень серьезный анализ. Переведу в более серьезную плоскость. Я не хотел бы, чтобы наше обсуждение шло по линии, что в целом у нас все хорошо, но есть отдельные недостатки. На самом деле об отдельных недостатках речь уже не идет. Речь идет о опасности краха в России всей политической системы.

Александр Владимирович Иванченко сказал уже о том, что вполне серьезные политические силы размышляют сегодня о бойкоте следующих выборов, то есть о своем неучастии в них. Это связано с тем, что комплекс законов и правил, которые за последние 5 лет созданы в России, действительно, не позволяют уже сегодня говорить о честных выборах. Уже сегодня, за год до выборов, я, как профессионал, вам скажу, что честные выборы в России невозможны. По многим причинам. Нет свободы слова на главных ресурсах информационных, то есть телевизионных. Нет ее. И через год она не появится. Нет права граждан на свободное объединение. Я об этом чуть подробнее скажу. Нет честных правил на выборах. На мартовских выборах десятки партий снимались с выборов. Сейчас на октябрьских выборах ситуация чуть лучше, но только немного. Потому что, как уже справедливо было сказано, сняли “Яблоко” в Карелии, есть проблемы по снятию Партии Жизни. И сейчас ДПР против нас (РПР) в Астрахани подала иск о нашем снятии, потому что опросы показывают, что Республиканская партия там, видимо, проходит 7% барьер, и это мотивация для снятия нашей партии с выборов. Нет сегодня ни свободных возможностей общаться с людьми, нет возможности нормально работать оппозиционным политическим партиям. Нет возможности нормально участвовать в выборах.

А тот комплекс новых правил, который принят на выборы 2007 года, просто чудовищный. Нет времени рассказывать о том, что нет теперь общественных наблюдателей. Исключена графа “против всех”. Возвращается досрочное голосование. Комиссиям дано право переписывать протоколы. Там настолько велик комплекс противоправных, антиконституционных новелл, что уже невозможно провести в России честные выборы.

К чему это приводит? Алексей Гайярович Жафяров провел на прошлой неделе пресс-конференцию, назвал партии, которые идут “на вылет”. Я взял калькулятор и посчитал, в этих партиях в общей сложности состоят 212 тысяч граждан России. В сумме. 212 тысяч граждан РФ лишены права участия в политической жизни! Что произойдет дальше? Эти граждане либо уйдут в противоправную деятельность, то есть начнут заниматься политической деятельностью нелегально. Либо, в лучшем случае, они будут призывать своих родственников, друзей, единомышленников к бойкоту. Потому что, если их партии фактически запрещены государством на том основании, что численность не та, а их в сумме 212 тысяч граждан России, значит, либо они уйдут в подпольную деятельность, либо уйдут в бойкот. Не случайно все тенденции показывают, что с каждым избирательным циклом явка избирателей на выборы падает. Я сегодня утверждаю, что явка избирателей на выборы в Госдуму будет ниже, чем на выборах 2003 года, ровно по той причине, что в России ликвидируются возможности для нормальной политической конкуренции и для нормального политического участия.

Если вы посмотрите местные выборы, там катастрофическая ситуация с явкой на выборы. И Государственная Дума вынуждена была снимать барьеры по явке, потому что местные власти уже избираются ничтожным меньшинством. Нынешний мэр Санкт-Петербурга избрана 13% от списочного состава избирателей Санкт-Петербурга. Вдумайтесь в эту цифру. 13% избрали мэра города в Санкт-Петербурге, второй столице России. Если говорить о законе о партиях, он также антиконституционен. Потому что все базовые требования этого закона противоречат Конституции. Требования по численности, в том числе по численности в региональных организациях, это все препятствия к нормальному объединению граждан.

Вот приводилась европейская практика, я специально с коллегой Алексея Гайяровича во Франции беседовал, главой Департамента МВД Франции по работе с общественными организациями. Во-первых, во Франции нет специального закона о политических партиях. Политические партии работают по одному закону с общественными объединениями 1901 года, который 105 лет работает прекрасно. Во-вторых, трех граждан Франции достаточно для создания политической партии. В-третьих, политические партии регистрируются муниципалитетами в течение одного дня. За 105 лет не было ни одного случая отказа в регистрации. Учет партий не ведется, за 105 лет ни одна партия не запрещалась. Французы не знают, сколько у них политических партий. Министерство начинает видеть политические партии, только когда они проводят депутатов в местные, или региональные, или в национальный парламенты. Все.

А то, что принято у нас, дикость, уважаемые коллеги. 50 тысяч, ежегодные проверки, 500–250 человек, поголовные обходы с милиционерами. В Санкт-Петербурге у нас студентов, членов партии, загоняли в аудитории деканы и под угрозой исключения заставляли писать отказы от членства в партии. У нас зафиксированы случаи, мы передали в МВД, заставляли писать заявления, что мы никогда в эту партию не вступали. Это что, уважаемые коллеги? Это Конституция? Это законодательство, это правовое государство? О чем мы говорим? Поэтому тот Закон о партиях, который принят, а я голосовал против него, хотя участвовал активно, пытался его улучшить, – это закон фактически о запрете неугодных политических партий. Это закон, препятствующий гражданам участвовать в политической жизни. Это закон, который уже сегодня приводит к катастрофическому сокращению числа партий в России. Из 35 партий на начало этого года, на сегодняшний день только 17 партий прошли проверку, 8 партий уже получили “черную метку”, что они не соответствуют требованиям закона. И глава Центрального избиркома говорит: ну 10–15 партий все равно мы оставим. А почему это решает Минюст? Почему это решает Центризбирком? Почему сотни тысяч граждан России фактически лишаются конституционного права на участие в политической жизни? Мне это совершенно не понятно.

Второй вопрос – это правоприменительная практика. Я уже говорил о студентах, которых под угрозами заставляли писать отказные. Многие партии столкнулись с тем, что ФРС проводила поверку с участием милиции. Мы зафиксировали такой случай в Пермской области, такие случаи были зафиксированы в Свердловской области, еще в ряде регионов. И вынуждена была обсуждать это Государственная Дума, когда компартия и другие партии поставили данный вопрос. Но вопрос идет еще о другом. О правоприменительной практике, когда ФРС нашла новый способ парализации деятельности политических партий. Республиканская партия России с чем столкнулась? Республиканская партия России в прошлом году увеличила численность в 6 раз – с 11 до 64 тысяч. Зная, что к нам будут придирки, мы весь полный список членов партии передали в ФРС 30 декабря прошлого года. Но уже более года ФРС не вносит изменений в единый реестр юридических лиц на том основании, что у нас якобы нелегитимные съезды, как апрельский, так и декабрьский (2005 года). В то время, как закон о регистрации юридических лиц, о котором вы говорили, требует всего одну бумагу – заявление, где написано, что вот у нас теперь не эти, а эти, и адрес не такой. С нас требуют это заявление, решение съезда, решение политсовета, решение региональных конференций, решение местных собраний с полным списком участников местных собраний. Вдумайтесь, что это такое? К сожалению, судья Прощенко из Таганского районного суда полностью в данном случае встал на сторону ФРС, признав, на наш взгляд, совершенно незаконные требования законными.

При этом налицо двойные стандарты. Только что Партию Жизни восстановили на выборах в Свердловской области. Восстановили на каком основании? Там такая же была история как у РПР, ФРС утверждало, что региональная конференция Партии Жизни нелегитимна, потому что не были представлены списки участников конференции и списки участников местных собраний. Верховный Суд России принял решение, что эти требования незаконны. Но партию Миронова восстановили на этом основании, а Республиканскую партию России нет. Уже полтора года мы не можем две фамилии внести в список, новый юридический адрес и новый телефон. ФРС говорит: если у вас меняется телефон, представьте все документы, которые нужны как для регистрации новой, вновь создаваемой партии. Это что такое? Разве можно говорить о том, что государство, как официально говорил президент Путин, внося закон в Думу, как говорил Алексей Гайярович Жафяров и представитель Центризбиркома – хочет помочь партиям? Если это помощь, спасибо, избавьте нас от этой помощи! Потому что с такими помощниками врагов не надо.

Если партия, которая по последнему опросу находится на 8-м месте в стране, Республиканская партия России, по опросу “Левада-центра”, партия, которая сейчас участвует на выборах в Астраханской области, партия, которая реально существует в 60 с лишним регионах – не может работать, то кто поможет? Правда, 12 наших региональных организаций ФРС не регистрирует, на том основании, что у нас подписей нет. А подписей нет, потому что не вносят в реестр. А в реестр не вносят, потому что надо дать несколько сотен документов, которых нет в законе. В законе один документ, а с нас требуют около 500. И эта правоприменительная практика парализует деятельность, на примере нашей Республиканской партии, деятельность любых партий. Я думаю, что у каждой присутствующей здесь партии есть своя история отношений с ФРС.

Подводя итог, хочу сказать, что, к сожалению, фундаментальные принципы Конституции нарушены, нет права на свободные объединения, нет права на свободное участие в политической жизни. Госорганы являются препятствием на пути граждан, которые хотят участвовать в политической жизни и хотят участвовать в выборах. И правоприменительная практика, к сожалению, еще ухудшает ситуацию. То есть закон сам по себе плох, никуда не годится. Но правоприменительная практика еще усугубляет эту ситуацию, с чем сталкиваются практически все политические партии. Поэтому я очень рад нашей встрече и благодарен Александру Владимировичу Иванченко, что сегодня мы можем провести такой откровенный разговор. Здесь присутствуют около 10–12 партий. Спасибо Алексею Гайяровичу Жафярову, что он пришел, Елене Павловне Дубровиной, потому что мы здесь не враги.

Сейчас распространяют всякие записки, где опять приводится очередной перечень “врагов народа”. Рыжков – враг народа, Рогозин – враг народа, Касьянов – враг народа. Я помню советскую власть, я уже был тогда “врагом народа” в начале 80-х годов, кода меня в кутузке держали. Я все это уже проходил. И я надеюсь, что история не повторится, что все-таки мы не будем, как говорил Августин Блаженный, заблудшими, ходить кругами. Замечательный афоризм. Заблудшие ходят кругами. Я надеюсь, что Россия – это не заблудшая страна, и она не будет ходить кругами и опять нарушать фундаментальные принципы народного суверенитета, демократии и прав человека. Я надеюсь, что сегодняшний круглый стол поможет скорректировать правоприменительную практику и мы, депутаты Государственной Думы, извлечем уроки, и Центризбирком будет помогать политическим партиям, в том числе, Елена Павловна, я обращаюсь к Вам, обратите внимание на Астраханскую область. Подан иск со стороны ДПР о снятии нашего списка с выборов. Если это произойдет, это будет опять свидетельствовать, что нет у нас нормальных условий правовых для участия граждан и политических партий в жизни страны. Спасибо.

Дубровина Елена Павловна:

Можно одну реплику? Сейчас было сказано, что председатель Избирательной комиссии, давая интервью, сказал, что мы оставим 15 партий. Ну не может такого быть, конечно. Когда журналисты спрашивают у Вешнякова: как вы думаете, сколько может остаться партий? То тогда он говорит: на наш взгляд или на мой взгляд, 10–15 партий. Из чего исходит? Сколько участвуют в выборах? Не больше пяти, ну до десятка самое большое в регионах. Сколько приходят к нам на совещания, в регионах совещания? Вот столько. Поэтому отсюда и наши наблюдения. Но чтобы он регулировал, сколько мы оставим, этого нет.

Иванченко Александр Владимирович:

Я сам был председателем комиссии, и когда журналисты допытываются и в лоб говорят: какие ваши прогнозы? Я всегда отвечал так: я не занимаюсь прогнозами, мы работаем, и от нас это не зависит, как сейчас ФРС занимает такую же позицию. Но я хотел сделать другой очень важный акцент. Борис Борисович Надеждин сказал: давайте дадим исключительно партиям право выдвижения кандидата на должность президента, и все. И тогда ларчик окончательно захлопнется. Сейчас под угрозой делегитимации парламента именно модель, когда исключительно партии имеют право выдвигать кандидатов на выборах в Госдуму. На выборах президента, слава Богу, еще сохранился альтернативный канал выдвижения – это 2 млн. подписей. Кстати, планка очень высокая. Сейчас выборы парламента делегитимированы теми поправками, которые внесены в избирательное и партийное законодательство. И, по большому счету, по совокупности факторов мы можем получить нелегитимный представительный орган власти в нашей стране, которым является Государственная Дума. Пока избирательное законодательство по выборам президента, я подчеркиваю, все-таки сохраняет альтернативный вариант выдвижения кандидатов, и те же беспартийные граждане могут выдвинуть беспартийного кандидата. В отношении президентских выборов ситуация пока не столь критична. Этот институт пока имеет большую природу легитимного формирования, правда, ослабляется и явка, и конкурентность. Уже выборы 2004 года были самыми слабыми. Вот если у нас выборы 2008 года президента окажутся еще более слабыми, с точки зрения конкурентности, представительности, вот тогда флажок упадет. Выборы Госдумы – уже флажок падает. И эту тревогу мы вынуждены сегодня доносить и до Центризбиркома, и до Федеральной регистрационной службы, и других компетентных органов. Я надеюсь, что люди из этих компетентных органов также понимают всю степень ответственности за судьбу страны.

Мельник Тимур Евгеньевич (Институт законодательства и сравнительного правоведения):

Спасибо за предоставленное слово. Новый закон “О политических партиях”, относительно новый, конечно, с позиции 2006 года, он внес значительные изменения в деятельность политических партий. И одни из этих изменений касались института ответственности политических партий и контроля за их деятельностью. Здесь выступающие затрагивали отдельные моменты, отдельные проблемы, которые возникают во взаимоотношениях между политическими партиями и Федеральной регистрационной службой. На мой взгляд, эти проблемы возникают не случайно. Возможность для их возникновения заложена в самом законодательстве.

Представитель Республиканской партии обратил внимание на то, что существует противоречие между законом о госрегистрации юридических лиц и законом о политических партиях. Действительно, Федеральный закон “О государственной регистрации юридических лиц” выделяет несколько видов государственной регистрации (при создании, преобразовании, ликвидации, внесении изменений в учредительные документы). При этом в соответствии с данным законом требуется несколько документов для того, чтобы внести изменения в единый государственный реестр юридических лиц. А по закону “О политических партиях” есть одна норма, которая независимо от того, с чем связана регистрация, вносятся ли изменения в устав, создается ли партия, ликвидируется ли партия, требует представления значительного списка документов. Доходит даже до смешного. По логике закона о политических партиях, если принимается решение о регистрации ликвидации политической партии, надо представить документы учредительного съезда этой партии о том, что она была создана. То есть как бы конец деятельности партии, а требуют документы, связанные с началом деятельности этой партии.

Хотел бы обратить внимание еще на один факт. Здесь поднимался вопрос о документах, необходимых для регистрации. Так вот, нас законодательство ставит в такую ситуацию, что правоприменительному органу фактически предоставлено право требовать документы, необходимые для регистрации, и документы, которые могут быть собраны Федеральной регистрационной службой, на данном моменте регистрирующим органом, которые необходимы для проверки сведений, которые подаются при регистрации. Есть приказ Минюста от 25 марта 2003 года, где это право самим же Минюстом предоставлено самому себе. Сейчас на основании этого приказа Федеральная регистрационная служба действует. Я считаю, что подобные полномочия контрольного органа необходимо упорядочивать. Я думаю, что здесь большую роль должен сыграть административный регламент за исполнением контрольной функции. В связи с административной реформой у нас исполнение функций, предоставление государственных услуг должно осуществляется на основании административного регламента. При разработке, при принятии соответствующего административного регламента надо будет поставить вопрос о жесткой регламентации деятельности контрольного органа, чтобы он не мог получать такой люфт. В одних случаях требовать одни документы, в других случаях эти документы не требовать.

Я бы хотел остановиться на проблеме 2006 или 2007. Ее как угодно можно называть. Эта проблема связана с необходимостью увеличения численности политических партий с 10 до 50 тысяч. Во-первых, несколько смущают те сроки, в течение которых политические партии должны набрать необходимое количество членов, до 50 тысяч. После принятия закона “О политических партиях” 2001 года партиям предоставлялось несколько лет для того, чтобы набрать 10 тысяч членов. Многие здесь прекрасно знают, с каким трудом, с каким “скрипом” набиралось необходимое количество членов. После внесения в 2004 году изменений в закон “О политических партиях” политические партии были поставлены в ситуацию, при которой они в течение года фактически должны набрать, если у них было 10 тысяч, то 50 тысяч, то есть 40 тысяч надо было набрать в течение года. С учетом тенденции к политической апатии, к тому, что граждане не очень охотно пользуются своими политическими правами в нашей стране, реализовать данное требование представляется весьма проблематично.

И еще один момент, который связан с проблемой 2006 года и набором необходимого количества членов партии. Может ли политическая партия после проверки Федеральной регистрационной службы добирать необходимое количество членов партии? Насколько я понимаю, позиция органов заключается в том, что – нет. Вот черта, принято решение регистрационным органом, и все. Получается, что граждане фактически лишены права реализовать свое право на объединение в политические партии. Причем это не закреплено прямо в законе, оно выводится, трактуется на основании толкования закона.

Приведенные примеры свидетельствуют о необходимости совершенствования нашего законодательства о политических партиях. Причем, основной упор надо сделать на процессуальных гарантиях политических партий для того, чтобы не возникали подобные примеры.

И еще одно соображение, оно связано с существующими механизмами проверки численности членов политической партии. Вот здесь приводились примеры милицейских походов для проверки численности членов партий. Почему возникает такая ситуация? Такая ситуация возникает потому, что существует большой пробел в процессуальных аспектах контроля за деятельностью политических партий. Кто должен поверять количество членов политических партий? На каком основании, с помощью каких правовых механизмов? Это непонятно. Можно ли у гражданина требовать, чтобы он предоставил информацию о том, является ли он членом политической партии или нет? Если да, то какие процедуры. Надо ли здесь включать процедуру Уголовно-процессуального кодекса, предусмотренное дознание или что-нибудь еще такое. Или какие-то иные процедуры. Вот этот момент, связанный с неразработанностью, рыхлостью процессуальных аспектов контроля за деятельностью политических партий, мне кажется, серьезно осложняет и жизнь политическим партиям, и деятельность регистрирующих органов. Потому что они действуют на основании того законодательства, которое есть. Они здесь поставлены в те же рамки, что и политические партии.

Коллеги, представители политических партий, я советую вам обратить внимание и на колоссальные противоречия, которые есть в законе “О политических париях”. На мой взгляд, именно с принятием закона “О политических партиях” 2001 года, а также правоприменительной практики в развитии этого закона избирательное право граждан становится заложницей права на объединение. Поэтому в любом регионе, где у нас пройдут выборы полностью по пропорциональной системе, есть возможность опротестовать и аннулировать итоги региональной избирательной кампании. А в случае проведения федеральных выборов с теми же издержками, о которых мы говорим, весьма вероятны судебные проблемы. Почему Партию Жизни восстановили в регистрации, а Республиканскую не восстановили? Дело в тонкости судебной процедуры. Потому что Партия Жизни первое заявление написала в Свердловский областной суд, а Верховный Суд рассматривал жалобу по кассационной инстанции. Мы изучили эти материалы. То, что их незаконно отстранили от участия в избирательной кампании, совершенно однозначно. И то, что их восстановили, это законное и обоснованное решение Верховного Суда. Республиканскую партию не восстановили, потому что вас заставили пойти в Таганский районный суд. На мой взгляд, это вообще дело неподсудное Таганскому районному суду. В том же законе “О политических партиях”, который вы писали, уважаемые коллеги, вот представитель федеральной службы улыбается, но эта улыбка может быть кислой, когда по итогам работы Федеральной регистрационной службы нам отменят региональные выборы в регионе, потом отменят федеральные выборы, потому что по итогам правоприменения, того которое есть сейчас в регионах, есть все основания для отмены результатов выборов в Верховном Суде или Конституционном Суде.

Как раз судебная модель, которая создается по недопущению к выборам партий, – это административная модель. А право на объединение и право на участие в выборах – это публичное, а не административное право. Уж грань между административным правом и конституционным правом надо проводить. Вся внутренняя деятельность органов исполнительной власти – МВД, Минюста, Федеральной регистрационной службы, регулируется внутренними инструкциями – все это административное право. И поэтому она в рамках административной реформы до сих пор не урегулирована и нет никакой публично-правовой ответственности конкретного федерального органа. Федеральная регистрационная служба, я вынужден это говорить, в блоке других правоохранительных ведомств подчиняется непосредственно Президенту. Коллега–административист правильно говорит о том, что в новом административном регламенте, который еще только предстоит разрабатывать, должны появиться меры ответственности, открытости в работе правоприменительных органов с таким субъектом, каким является политическая партия. Я понял так, что все-таки Алексея Гайяровича я простимулировал к дискуссии.

Жафяров Алексей Гайярович (начальник Управления по делам политических партий, регистрации общественных, религиозных и иных организаций Федеральной регистрационной службы):

Дискуссия – это сильно сказано. Я не думаю, что буду здесь дискутировать. Я сделаю несколько замечаний по тем тезисам, которые высказывали предыдущие выступающие.

По итогам предыдущего вступления нашего спикера я бы хотел сделать небольшое замечание, что мы все-таки не находимся под прямым руководством главы государства. Мы являемся службой, подведомственной Министерству юстиции. Что касается тех вопросов, которые озвучились в отношении функций Федеральной регистрационной службы и реализаций полномочий по проверкам политических партий. Действительно, Росрегистрация наделена среди прочих полномочий, в том числе, и полномочиями по регистрации политических партий и контролю за их деятельностью. Как законодатель прописал эти полномочия, так мы их реализуем. И все претензии по поводу того, как мы реализуем свои полномочия, надо адресовать законодателю. Потому что я сам неоднократно присутствовал при т.н. законотворчестве, законодательном процессе, неоднократно был свидетелем того, как предложения по конкретизации наших полномочий, по включению в законы т.н. процессуальных норм отклонялись по тем мотивам, что “не царское это дело” прописывать механизмы и порядок реализации в законах. Одновременно, и эта тенденция была подтверждена решением Конституционного Суда, деятельность органов исполнительной власти по нормативно-правовому регулированию собственной деятельности фактически сведена на нет. Органы исполнительной власти не вправе издавать нормативно-правовые акты, восполняющие пробелы законодательства. Органы исполнительной власти могут издавать ведомственные нормативные акты только в тех случаях, когда это прямо предписано законом, и только на основании тех норм закона, которые уже есть, существуют и действуют.

То, что касается влияния Федеральной регистрационной службы и результатов нашей правоприменительной практики на избирательное законодательство. Я недаром в нескольких выступлениях подчеркивал, что мы не имеем влияния на избирательные процессы. Может быть, это слишком такое категоричное заявление, но напрямую влиять на избирательные процессы мы не можем. Даже в тех случаях, когда СМИ распространяют информацию о том, что кого-то сняли с выборов. Речь идет о том, что мы дали экспертное заключение о легитимности той или иной конференции по выдвижению списка делегатов или кандидатов на выборы. А решение в любом случае принимает соответствующая избирательная комиссия. И, как в случае с Республикой Карелия, избирательная комиссия окончательную точку в этом вопросе поставить не смогла, вынуждена была обращаться в суд. И окончательное решение по данному вопросу принимал суд. Поэтому говорить о том, что ФРС тут является вершителем судеб, не вполне корректно.

Точно так же, как и то, что мы, объявив результаты наших проверок, фактически закрыли политические партии. Мы не закрыли политические партии. Более того, у нас даже нет права до конца этого года выйти в суд с таким заявлением. У нас это право появится только с 1 января 2007 года. Но это не значит, что мы не должны были обнародовать те результаты, которые мы получили в результате наших проверок. В данном случае я не комментирую требования закона и их целесообразность. Это вообще не относится к сфере нашей компетенции.

Что касается территориальной подсудности, которая сегодня очень бурно обсуждается. Почему я улыбался? Я вам скажу. Потому что территориальную подсудность на практике определил нам Верховный Суд. Изначально со всеми исковыми заявлениями мы обращались в Верховный Суд. И Верховным Судом было создано несколько прецедентов, когда определением Верховного Суда было установлено, что по ряду вопросов, несмотря на то, что в законе о политических партиях сформулирована подсудность вроде бы Верховного Суда, целый ряд вопросов относится к компетентности именно районного суда, даже не суда субъекта, а районного суда. И в данном случае это полностью вопрос внутреннего регулирования практики судов общей юрисдикции. Мы здесь можем только подчиниться. Судебные прецеденты, когда их набралось уже достаточно, суды приняли на вооружение, потому что для них Верховный Суд является вышестоящей инстанцией. Поэтому этот вопрос не к нам, почему мы идем в районный суд и почему партия вынуждена обжаловать в районный суд наши действия. Потому что они знают, что Верховный Суд создал несколько прецедентов, уже определил свою позицию по данному вопросу. Они могут, конечно, подать свое заявление в Верховный Суд, но Верховный Суд уже по сложившейся практике откажет им в рассмотрении и направит по подсудности в районный суд решение этих вопросов.

Не хотелось бы сильно оппонировать в той области, в которой я не являюсь профессионалом, я имею в виду политологию и социологию, просто несколько замечаний общего характера, уже не как представитель федерального органа исполнительной власти, а как представитель, может, той, не совсем прогрессивной интеллигенции, которую тут пытаются разбудить. Факт невысокой явки на выборы – это характеристика, тенденция, она характеризует благополучные и развитые страны. Я далек от того, чтобы говорить о том, что у нас все в порядке, но огульно говорить о том, что все, кто не пришел на выборы, только потому что они не пришли на выборы из чувства протеста, я бы тоже не стал, как гражданин. Я тоже, например, на выборы не хожу. И не потому, что я сильно протестую против чего-то. Просто я не считаю нужным это делать.

Позиция есть позиция. Мы внимательно изучили судебную практику. Мы давали экспертно-консультационное заключение по запросу Республиканской партии. Вам правильно Верховный Суд сказал, если это касается отказа в регистрации юридического адреса и уполномоченных лиц, без доверенности представляющих интересы партии, конечно, это действие ФРС надо обжаловать в районном суде. Но вы, насколько я познакомился с материалами Республиканской партии, выкатили им претензии о нелегитимности съезда. Вы ставите вопрос о воспрепятствовании деятельности партии, что уже должно рассматриваться в суде более высокой инстанции, тем более вводите новое понятие “нелегитимность съезда”, а где этот термин закреплен в праве? Я его, сколько занимаюсь конституционным правом, ни в одном законе не встречал. Переводить не надо, ссылку на закон дайте мне. Вы же здесь не специалист по переводу.

Мы здесь тоже, наверное, собрались не для того, чтобы обсуждать проблемы конкретной партии или процессуальные моменты. По процессу я вам скажу, позиция Верховного Суда достаточно четко сформулирована. Речь идет об обжаловании решения федерального органа исполнительной власти. А вот в чем это решение заключается и на каких аргументах это решение базируется, это уже рассматривает тот суд, который определен по территориальной подсудности. В данном случае давайте не будем, мухи – отдельно, котлеты – отдельно. С точки зрения правомочности тех съездов, конференций или общих собраний, которые выдвигают, направляют делегата на соответствующий съезд, где принимается подлежащие регистрации решения, это вопрос сложившейся судебной практики. Мы считаем, что мы должны устанавливать правомочность принятого решения не только с точки зрения соответствия самого решения требованию закона, но и с точки зрения того, правомочен ли был орган, в данном случае съезд, принимать данное решение. А когда мы устанавливаем правомочие съезда по принятию данного решения, мы должны установить, правомочен ли был съезд в своем составе.

Иванченко Александр Владимирович:

Хорошо, будем продолжать дискуссию. Я вспомнил старый лозунг: что такое коммунизм? Это термин идеологический. Отвечали так: коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны. Вот этот термин “легитимность” – он примерно то же самое, что и коммунизм. Это термин не правовой. Мы имеем лишь пару решений Конституционного Суда, когда Конституционный Суд употребил этот термин, однако применительно к волеизъявлению избирателей всей страны. Потому что у нас действует народный суверенитет и общенациональная воля выражается только на федеральных выборах. Поэтому ни один народ, ни один субъект Федерации, никакой госорган не может выступать как субъект, решающий вопросы власти. Например, провести референдум о выходе из Российской Федерации и т.д. Нельзя говорить о легитимности партийных съездов.

Мы как бы все время переводим обсуждение конкретных вопросов в плоскость общетеоретических рассуждений. Наша правота или неправота в правоприменительной практике постоянно проверяется судами. Для нас судебные решения является показателями правомерности или неправомерности нашей деятельности. Недаром любое наше решение может быть обжаловано в суде. И мы тоже ограничены в своих действиях, как правило, судом. Мы не можем ни одну партию ликвидировать иначе, как в судебном порядке. Для меня спор заканчивается на статистике, сколько судебных решений было, по которым отменены наши действия. На федеральном уровне не было ни одного решения. Содержание закона, соотносимость норм, соотносимость общих человеческих прав и конкретного закона. Это не вопрос правоприменителей. Это вопрос законодателей.

Иванченко Александр Владимирович:

Просятся выступать еще республиканцы. Нет, нет, давайте от каждой партии по одному докладчику. Никита Белых попросит слово, СПС тоже выступала.

продолжение