|
ВЕДУЩАЯ:
Спасибо. Мы продолжаем наши выступления.
Георгий Александрович Сатаров, президент
фонда "Информатика для демократии":
"Политические последствия
избирательной реформы России ".
ГЕОРГИЙ САТАРОВ, президент
фонда "Информатика для демократии".
Я хочу предупредить
переводчиков, что я дам возможность вам
отдохнуть - буду говорить очень медленно.
Когда мы мыслим себе
возможные политические изменения, то мы
можем разбить их на две неравные части.
Первое - это изменения внутри власти. Ну,
скажем, изменения политической системы мы
можем рассматривать как изменения внутри
власти. И - изменения вне ее. В экономике, в
общественных отношениях и так далее.
Давайте посмотрим на те изменения, которые
влечет эта избирательная система, с точки
зрения такой простой классификации.
Прежде всего, понятно,
что внутри власти изменения будут
минимальны. Это связано с тем, что реформа
избирательной системы не направлена на то,
чтобы неким образом, коренным образом
изменить политическую систему, поскольку
желаемые властью изменения уже произошли.
Реформа избирательной системы направлена
на то, чтобы сохранить произошедшие
изменения, сохранить статус-кво. Причем,
конечно же, вы понимаете, что речь идет не
только о сохранении статус-кво вот этих, ну,
условно назовем, новых институтов - хотя не
хочется так обижать это гордое слово - а в
том числе о сохранении конкретной
группировки, конкретных лиц у власти;
конкретных правил игры по понятиям и так
далее, и так далее. Вот под этим я понимаю
статус-кво.
Теперь, как же на это
повлияет избирательная система. Здесь уже
частично упоминалось, но я хочу еще раз
повторить. Собственно, в чем состояли, если
в общих чертах говорить, коренные
изменения в избирательной системе? Эти
изменения можно разбить на три признака.
Первое - это ограничение свободного
доступа на политический рынок. Второе - это
резкое уменьшение зависимости депутатов
от избирателей или представительных
органов от общества. Третье - это
облегчение неправомерного использования
административного ресурса, об этом здесь
говорилось.
Причем, все эти
изменения абсолютно инструментальны,
поскольку они направлены на решение
конкретных задач, связанных вот с
упомянутой глобальной целью - сохранение
статус-кво. Что это за задачи? Первое -
достижение долговременной политической
монополии. Понятно, тут можно говорить об
институциональной монополии, клановой
монополии, монополии одной партии, неважно
какой. Партия может переназначаться, как
уже у нас было, переименовываться, как у нас
уже было. Несущественно, это просто ширма,
институциональная ширма для
долговременной монополии клана, за кланом -
опять же, долговременной монополии
конкретных персон.
Второе - выведение
политического класса из-под контроля
общества для установления контроля
бюрократии над политическом классом. В
общем-то, это уже практически сделано, и
здесь реформа избирательной системы - это
такая тонка доводка уже свершившегося.
И третье, чрезвычайно
важное обстоятельство, может быть,
критическое обстоятельство, - обеспечение
предсказуемости выборов. Но
предсказуемости не с точки зрения
предсказуемости, например, соблюдения
права. Право не будет соблюдаться. Нет,
имеется в виду именно предсказуемости
заранее сформулированного где-то
результата. Это третья задача.
Теперь посмотрим, а
будет ли эта цель сохранения статус-кво
реализовываться. Это будет зависеть от
того, что будет происходить уже вне власти.
Как эти изменения в избирательной системе,
и, соответственно, фиксация тех изменений,
которые произошли в политической системе,
как они будут влиять на то, что происходит
вне власти.
Совершенно понятно, что
те три кардинальных изменения и решение
трех перечисленных задач, связанных с ними,
будут вступать в противоречие и с некими
общественными интересами, и с интересами
все-таки сохраняющегося, как-то
выживающего политического класса.
Их коротко можно
сформулировать так. Первое - это стремление
к автономности, что свойственно для любой
демократии. Второе - это стремление к
мобильности. Российское общество и
российский политический класс привыкли
уже к очень энергичной мобильности. Любое
ограничение ощущается как потеря ресурса
колоссальных возможностей. Третье - это
стремление к влиянию. Это касается и
общества: естественно, ему хочется влиять
на то, что делается в стране, куда она
движется, на правила игры и так далее. Это
нормальный, уже сформировавшийся рефлекс.
Пятнадцать лет не прошли даром. И последнее
- это то, что особенно свойственно
российской культуре - это стремление к
справедливости. Правда в российской
культуре забывают об этимологии этого
слова. Справедливость - это “ведание
права”. У нас, к сожалению, в российской
культуре справедливость и право иногда
расходятся. Ну, это неважно. Это нюансы уже.
Демократия - это процесс.
Нормальные демократические институты в
динамике обеспечивают достижение этих
интересов. Может быть, попеременно для
разных фрагментов общества. Но при этом,
каждый фрагмент понимает, что у него
сохраняется шанс реализовать свои
интересы в будущем. Таковы правила игры. А
та система, которая установилась, уже не
может это обеспечивать. Обществом
произошедшие изменения с очевидностью
осознаются. А дальше, как неизбежное
следствие: коль скоро эти интересы не могут
реализовываться легальными методами в
рамках демократических процедур, остаются
только нелегальные методы. Тут ничего не
нужно предсказывать - это просто история.
Это происходило систематически везде как
автоматическое следствие такого рода
закупоривания. И, стало быть, это резко
дестабилизирует политическую систему в
целом. А стало быть, входит в абсолютное и
неустранимое противоречие с коренными
целями этой реформы избирательной системы
- целями стабилизации, сохранения статус-кво.
То есть инстинкт власти заставляет
запаивать самовар, а законы природы
заставляют этот самовар взрываться. И
никуда инстинкты тех, кто держит в руках
паяльник и распоряжается канифолью, оловом
и так далее, не денутся. А самовар
взрывается, и от этого закона природы
никуда не денешься.
И второе следствие,
столь же неизбежное. Естественно, какая-то
зона легального действия для
политического класса остается, и
политический класс старается ее осваивать.
И вот эти новые правила игры, как ни странно,
наш абсолютно инфантильный, истерический,
несклонный к компромиссу политический
класс заставляют консолидироваться. Это
уже происходит. Например, на московских
выборах. И с неизбежностью, в силу
действующего инстинкта самосохранения,
будет происходить и дальше.
Стало быть, мы видим
здесь второе несоответствие между целью
реформирования этой избирательной системы
и результатом. Здесь уже в части, так
сказать, стремления к монополизму.
Избирательная система меняется для того,
чтобы обеспечить монополизм, но это же
заставляет появляться альтернативного
сильного игрока, а именно: объединенную
оппозицию.
И в заключение, в связи с
этим. В принципе демократия предназначена
для того, чтобы обеспечивать
преемственность. Но преемственность в
некотором другом смысле. Это либо
преемственность правил игры, либо
преемственность правил по изменению
правил игры. Как только эта
преемственность подменяется
преемственностью клана, и как только
вместо игры по правилам начинается игра с
правилами, то сразу рушатся две вещи. Во-первых,
клан не достигает той самой стабильности,
которую он хочет этими методами достигнуть
- самовар взрывается. Во-вторых, он
взрывается с риском, что нарушится и
построение самой правовой преемственности,
одной из функций которой является
демократия. И это сейчас главная угроза для
России. Спасибо.
ВЕДУЩАЯ:
Спасибо большое. После этого выступления
хочется минуту паузы - подумать.
ГЕОРГИЙ САТАРОВ:
Почтить молчанием. (Смех.)
|
