Материалы международной конференции

Памфилова Э.А. Роль структур гражданского общества в обеспечении честных и справедливых выборов

Аринин А.Н. Открытость и гласность избирательных процедур

Новотны Питер. Международное наблюдение: роль, вызовы и результаты наблюдения

Куратко Александра. Значение непартийного мониторинга, проводимого силами наблюдателей из страны проведения выборов

Фрагменты выступлений (Лысенко В.И., Борисов И.Б., Алексеева Л.М., Хартланд Джон)

Роль структур гражданского общества в обеспечении честных и справедливых выборов

Я не согласна с мнением, что изъяны нашего законодательства – в основном технические и технологические. Давайте честно скажем, что основные изъяны все-таки носят принципиально политический характер.

Основная причина – это опасения нашей властной бюрократии, что в процессе выборов они могут потерять свои ключевые позиции. И эта их перестраховка негативно отразилась не только на характере самого избирательного законодательства, но и во многом выхолостила его демократическую суть. Это взгляд многих общественных организаций, и эту нашу позицию мы будем достаточно жестко отстаивать перед высшей властью.

Поэтому необходимо вносить определенные изменения в законодательство. Очень тревожит, например, стремительное исчезновение строки “против всех” сейчас в региональном законодательстве. Этим закрывается еще один канал свободного волеизъявления людей. И так их число теперь ограничено. Мы можем ссылаться бесконечно на примеры других стран, что далеко не у всех эта графа есть. Но у нас это прижилось, это во многом позволяет людям политически активным выразить свою гражданскую позицию, если им не нравится ни одна партия, – а мы прекрасно знаем, что сейчас процесс партийного строительства у нас только в зачатке и по сути своей партий настоящих у нас практически еще нет. Человек не хочет игнорировать выборы, а поневоле его загоняют в пассивное поле – просто должен не идти на выборы, игнорировать их, если ему не нравится никто из представленных партийных кандидатов. Таким образом мы автоматически снижаем интерес людей к выборам, создаем негативное отношение к ним. Ну и что тогда? О каком взаимодействии, активном взаимодействии, влиянии общества на принимаемые решения может идти речь? Даже только этот один аспект и то достаточно серьезен.

У меня вызывает большую тревогу то, что ущербно положение об организации гражданского контроля за ходом выборов. У нас с коллегами из общественных организаций есть такая очень тяжело осуществляемая мечта – она была еще на прошлых выборах – мы пытались, пытаемся и не оставляем эти попытки создать систему широкомасштабного гражданского контроля за ходом выборов. Сейчас, с изменением законодательства, это стало труднее. Но такие попытки мы не будем оставлять. Во-первых, с одной стороны, постараемся внести свою лепту в то, чтобы эта норма о запрете наблюдателей от общественных объединений была изменена, но, с другой стороны, будем изыскивать возможности для того, чтобы даже в этих условиях попытаться все-таки организовать широкомасштабный гражданский контроль за соблюдением во время избирательной кампании даже такого несовершенного законодательства.

Это играет важную роль не только в самом процессе выборов. Если бюрократия наша, наши чиновники, наша власть будут знать, что такой серьезный процесс в стране пошел, это уже будет играть и свою профилактическую роль. Зная, что их могут в любой момент схватить за руку, многие поостерегутся, извините, эту руку запускать туда, куда не следует. Мы будем этим заниматься в меру наших возможностей, полномочий и сил и будем обязательно сотрудничать со всеми, кто в этом заинтересован. Я считаю, что это все очень важно.

Очень хорошо, что был сделан анализ нарушений в других странах, но я бы хотела сказать, что не должно нас это радовать, не должно это нас оправдывать. И не стоит делать бесконечные ссылки, что в других странах плохо или еще хуже, чем у нас. Я думаю, что это для нас совершенно не оправдание. Давайте будем делать, чтобы было лучше.

Прежде чем остановиться подробно на основных процедурах и инструментах прозрачности избирательных технологий, я хотел бы несколько слов сказать о том, что без системного решения проблемы беззакония мы не сможем продвинуться дальше в осмыслении того, что же надо делать по совершенствованию нашего избирательного права. И мне представляется, что здесь главная проблема заключается в том, чтобы на федеральном уровне установить такие правовые нормы, которые бы заставили власть, в том числе, исполнительную власть, судебную власть (я подчеркиваю, в том числе судебную власть), законодательную власть, органы местного самоуправления и все другие органы власти ответственно, компетентно и эффективно решать свои обязанности, а они в Конституции прописаны четко: их обязанность – охранять, уважать, защищать права и свободы человека.

В этой связи наш институт совместно с Независимым институтом выборов разработал два с половиной года тому назад законопроект, который называется “О гарантиях предоставления информации о деятельности и решениях государственных органов и органов местного самоуправления”. В этом законопроекте предлагается установить рамочные нормы, которые обязывают государственные органы власти размещать всю информацию о своей деятельности на соответствующих сайтах. Более того, все решения органов государственной власти и должностных лиц должны вступать в силу только после публикации их на этих сайтах. Кроме того, в этом законопроекте мы предлагаем установить, что все решения должны иметь конкретное ответственное лицо или конкретный ответственный орган и, наконец, что вся информация, которая размещается, должна быть доступна для граждан в режиме on-line и находиться там постоянно и бесплатно.

Сегодня этот законопроект, разработанный два с половиной года тому назад, безусловно, нуждается в укреплении, в дополнении, в развитии. Но он так до сих пор и не обсужден в стенах Государственной Думы. Законопроект, который внесли независимые депутаты с нашей подачи, так и не был одобрен Советом Государственной Думы и был предложен к отклонению. Это очень печально. Но тем не менее я думаю, что на этом останавливаться нельзя, потому что мы все-таки достаточно далеко продвинулись в осмыслении этих проблем и предлагаем конкретные процедуры. И вот здесь я хотел как раз остановиться на главном. Законодательно обеспечить прозрачность избирательных процедур необходимо в четырех аспектах. Я их перечислю.

Первое – это перевести на автоматизацию весь процесс подсчета голосов. У нас сегодня, как вы знаете, 95 тысяч избирательных участков. Из них только около тысячи или чуть более тысячи оснащены известной системой КОИБ, которая позволяет автоматизировать подсчет голосов. Так вот, 95 тысяч участков для страны, которая сегодня имеет в стабилизационном фонде более триллиона рублей, это ничто. Нужна просто воля государственной власти и в первую очередь высших должностных лиц, чтобы такую команду дать.

Второе. Наблюдатели должны иметь право пересчета голосов при обработке их системой КОИБ. То есть если возникла спорная ситуация, возникла коллизия, наблюдатели имеют право пересчета в ручном режиме этих голосов.

Третье. Необходимо сделать открытой всю деятельность избирательной комиссии путем доступа граждан, а не только членов избирательной комиссии к информации избирательной комиссии, а также к документам. О чем идет речь? В докладе четко говорится о том, что избирательные комиссии и в первую очередь председатель, как правило, не дают эту информацию или избегают ее давать, делают все, чтобы препятствовать ознакомлению с документами.

Мы предлагаем всю эту информацию размещать на сайтах избирательных комиссий и делать это в режиме on-line, т.е. не дожидаясь, когда закончатся выборы, а в системе реального времени, что позволяет гражданам контролировать всю избирательную кампанию.

Четвертое. Публикацию итогов голосования нужно сделать в системе Интернет, причем не через две недели после того, как будут опубликованы эти данные ЦИКом, а сразу после выборов. Это можно сделать.

Германия может через 20 минут уже знать итоги выборов. Только что прошли парламентские выборы в ФРГ, через 20 минут уже вся страна могла подводить итоги, а мы вот с В.Л. Шейнисом в 1994 или 1995 г. были на выборах в ФРГ вместе, и мы видели, что уже через 5 минут после того, как выборы закончились и участки были закрыты, можно было видеть монитор. На всю страну шла информация о том, кто победил.

Почему у нас итоги выборов подводятся столь долго? Мне кажется, что очень, очень осторожно в докладе к этому вопросу подходят авторы. Я предлагаю более радикальный метод, может быть, он выглядит так со стороны, но на самом деле это очень реально, это очень реально.

В условиях глобализации информации мы не можем отставать от информационного потока, мы не можем отставать от тех требований времени, которые предъявляет нам современная жизнь. Таким образом, протоколы участковых избирательных комиссий, территориальных избирательных комиссий, а не только ЦИКа должны обязательно размещаться в системе Интернет – сразу после того, как они введены в ГАС “Выборы”.

Прозрачность избирательных процедур тесно связана с правовой и политической культурой общества. И там, где граждане активны, они способствуют укреплению этой культуры. И я предлагаю результаты конференции обязательно донести до средств массовой информации, а также направить соответствующие документы в органы государственной власти: в Государственную Думу, в Администрацию Президента, в Совет Федерации с тем, чтобы максимально полнее осветить ход наших дебатов.

Международное наблюдение за выборами: роль, вызовы и результаты наблюдения¹

Я представляю Словацкую организацию ENEMO, а также Европейскую сеть Международной организации наблюдения за выборами. Мы объединяем 18 таких организаций. У нас недавно было празднование 15-летней годовщины наблюдения за выборами как со стороны ОБСЕ, так и со стороны национальных организаций. Самый старший наш участник – это румынская организация “За демократию”, они вот уже 15 лет следят за выборами в Румынии и в других странах также помогают. За 15 лет много национальных групп участвовало в мониторинге выборов. Сейчас мы пытаемся проанализировать весь этот опыт, делимся опытом друг с другом в рамках нашей сети. Организуем международные миссии по мониторингу и наблюдению. Четыре таких миссии было организовано за последние годы: на Украине, в Кыргызстане, Албании они уже состоялись. И вот сейчас поедем в Казахстан.

Мы часто пытаемся помочь неправительственным организациям, которые следят за выборами в национальном плане. В этом году мы обнаружили, что процесс выборов во многих странах благодаря нашей помощи стал более транспарентным. Стало меньше проблем с аккредитацией наблюдателей, но по-прежнему остаются страны (например, Белоруссия и Россия), где национальные наблюдатели сталкиваются со сложностями, где им не дают часто осуществлять мониторинг выборов. Аналогичная проблема в Азербайджане. Там неправительственные организации, которые получают зарубежное финансирование, вообще не имеют права следить за выборами.

Мы хотели бы видеть страны, подписавшие в 1990 г. Документ в Копенгагене, в таком положении, чтобы граждане их стран пользовались возможностью участвовать в транспарентных и демократических выборах.

Вот пример из Словакии. У нас с 1995 по 1998 г. были сложности. Наше правительство не разрешало участвовать в наблюдении за выборами 1998 г. неправительственным организациям. И когда наблюдателям из ОБСЕ разрешили проверять подсчет голосов, а нам – нет, мы подали в суд. Мы сказали, что Центральная комиссия нарушила наши гражданские права, потому что мы хотели получить информацию. И надо сказать, Конституционный суд взял нашу сторону, и после этого решения мы осуществляли мониторинг всех выборов в Словакии и спокойно аккредитовывали наших партнеров даже из международных организаций. Все наши партнеры после запроса получали аккредитацию.

Есть и другие примеры успеха таких структур. Есть аналогичные организации в Хорватии, в других странах. Там тоже раньше были сложности. Но именно благодаря национальным наблюдателям процесс выборов в этих странах стал более транспарентным и эффективным для граждан. Я бы даже сказал, что присутствие и полный доступ национальных наблюдателей – это как бы лакмусовая бумажка, свидетельствующая о наличии или отсутствии транспарентности выборного процесса. И если правительство или политические партии не хотят, чтобы граждане следили за избирательным процессом, значит, есть что скрывать. Очевидно, что без транспарентности нет гарантии, что выборы будут свободными и честными.

Хотелось бы сказать о наших последних выводах, потому что мы работали на Украине и в Кыргызстане совсем недавно. Мы следили там за выборами. И надо сказать, эти выборы проводились после того, как были изменены правила организации выборов. Мы увидели, что процесс стал прозрачнее, что законодательство стало лучше. Помните, на Украине в 2004 г. были выборы, результаты второго тура были отменены. Благодаря решению Верховного суда, выборы были повторены. Затем парламент изменил правила по президентским выборам. Все равно в ходе декабрьских выборов были сложности. Но уж, если сравнивать с первым и со вторым туром, конечно же, не было такой массовой фальсификации, как раньше. Опять же – благодаря большей прозрачности процесса. Благодаря более эффективному доступу к средствам массовой информации, участию оппозиции в избирательных комиссиях – это улучшило процесс серьезным образом. В ходе первого и второго туров мы в основном беспокоились по поводу злоупотребления административным ресурсом, оказания давления на студентов, на правительственных служащих, несбалансированного доступа к средствам массовой информации со стороны кандидатов, запугивания оппозиции, преследования оппозиции и, кстати, национальных и зарубежных наблюдателей в день выборов. Плюс массовое мошенничество в ходе подсчета голосов в день выборов со стороны сотрудников избирательных участков. Мы вернемся на Украину на ближайшие парламентские выборы и дадим нашу оценку. Посмотрим, стало ли законодательство прозрачнее, улучшились ли нормы выборов. У нас будет еще один шанс проверить, как там развиваются дела.

В Кыргызстане же мы видели более или менее похожие феномены – массовые нарушения, мошенничество, запугивание журналистов, покупка голосов, запугивание наблюдателей. Радиостанции отключались незадолго до выборов. Проводилась дорегистрация кандидатов. Мы не можем, конечно, сказать, что это – выборы, которые отвечают международным нормам. Но в июле массового злоупотребления административными ресурсами уже было меньше, средства массовой информации более сбалансировано освещали кандидатов, доступ национальных и иностранных наблюдателей был полным, без ограничений. То есть я бы отметил, что имеется много примеров, показывающих, как национальное наблюдение, национальные группы могут улучшить положение в стране. Единственное, что нельзя это сделать за одни выборы, сразу. Надо постоянно осуществлять мониторинг и отслеживать, улучшается ли процесс.

Вот наши коллеги из Румынии, например, сказали нам в ходе последних выборов, что они не ожидали даже, что после 15 лет наблюдения они опять станут свидетелями нечестного отношения со стороны правительства. Были по-прежнему проблемы. Им было чем заняться. Ну, Румыния собирается вступить в ЕС, и им придется улучшить это положение.

Транспарентность выборного процесса в наших странах зависит от присутствия беспристрастных наблюдателей – национальных и международных. Они должны получать полный доступ ко всем этапам выборного процесса – довыборный этап, предвыборная кампания, день выборов, подсчет голосов, апелляции. То есть очень важно, особенно для России, допускать такие неправительственные организации, как “Голос”, чтобы они присутствовали на всех этапах выборного процесса, чтобы такие организации имели доступ ко всей выборной документации.

Теперь по поводу методологии международного мониторинга. Нас обвиняют в том, что якобы нет правильной методологии, говорят о двойных стандартах. С этим я не соглашусь. Я работал и с ОБСЕ, и с Европейским союзом, и с другими структурами. Методология у нас четкая. У нас хорошие контакты с национальными неправительственными организациями, и они делятся с нами своей методологией.

Вот в Кыргызстане мы участвовали в пресс-конференции в день выборов. Это мы сделали в восемь вечера. Я лично пришел на эту пресс-конференцию, но я не хотел выступать перед средствами массовой информации, потому что мы еще продолжали сбор информации. Да и подсчет еще продолжался. И поэтому было бы нарушением нашей методологии что-то говорить прессе, сообщать какие-то преждевременные оценки перед завершением работы. И несмотря на то, что я не выступал, все равно кое-какие обвинения потом прозвучали. Я должен отметить, что методология ОБСЕ и Евросоюза хорошо разработана. К ней с уважением относятся национальные группы наблюдателей.

Значение непартийного мониторинга, проводимого силами наблюдателей из страны проведения выборов²

Вначале я должна отметить, что мои позиции не являются официальными позициями Национального демократического института, в котором я сейчас работаю.

Национальный неправительственный мониторинг осуществляется гражданами страны, которые проводят выборы. Это мониторинг, осуществляемый людьми, которые не назначаются. Это беспристрастные люди, и они призваны генерировать беспристрастную отчетность. Это люди, заинтересованные в самом процессе, а не в результатах выборов. И это отличает их от пристрастных наблюдателей.

В дополнение к этому присутствие непартийного мониторинга повышает доверие к процессу выборов и оказывает дополнительное давление на администрацию с тем, чтобы она лучше провела выборы.

Надо сказать, что время, когда был только пристрастный мониторинг, уже прошло. Граждане проявляют активный и непосредственный интерес к этому, особенно в нарождающихся демократиях.

Это относительно новый институт, который появился в мире только за последние 20 лет. На Филиппинах в середине 80-х гражданское общество решило гарантировать честность выборов, осуществляя наблюдение за тем, как урны для голосования перевозились в ЦИК Филиппин. Затем наблюдение охватило весь процесс выборов. В ряде африканских, азиатских, латиноамериканских, европейских стран такие процедуры стали также применяться. Многие из этих стран только переходили к демократии и встречались со сложностями в избирательном процессе. Избиратели недостаточно доверяли выборам, результаты ставились под вопрос.

Интересная ситуация сложилась в Болгарии в 90-х, когда болгарская Ассоциация “В пользу честных выборов”, по сути дела, предотвратила насилие – столкновение между проправительственной партией и оппозицией. Оппозиция утверждала, что были нарушения. Проправительственная партия, естественно, отстаивала полную честность выборов. У Ассоциации было много наблюдателей, и в своей отчетности она сумела доказать, что нарушения действительно отсутствовали. Ситуация была стабилизирована в политическом смысле, и революции не произошло.

ОБСЕ следит за тем, чтобы государства принимали и регистрировали наблюдателей. Однако ОБСЕ недооценивает, что есть два вида национальных наблюдателей: пристрастные и беспристрастные. Консенсус внутри ОБСЕ по этому вопросу вряд ли будет достигнут в ближайшем будущем, потому что опыт работы ОБСЕ отличается от нашего опыта.

Различные государства по-разному относятся к институту беспристрастных наблюдателей. К первой группе относятся государства, у которых этот институт не записан в избирательных документах. Там гражданское общество считает, что это не нужно, или по каким-то причинам не обращает на это внимание. Выборы в таких странах более или менее адекватны. Речь идет в основном о развитых демократиях. Но невозможно гарантировать, что даже в таких странах проблемы с выборами не будут возникать – вспомним флоридский инцидент в США. Те государства, которые записали в свое законодательство присутствие этого механизма (это вторая группа), добились большого прогресса в организации выборов. Там культура выборов стала значительно выше.

Есть и третья группа государств – это те, которые сознательно не хотят включать упоминание данного механизма в законодательство, хотя гражданское общество хочет этого. К сожалению, наблюдатели вынуждены в таких государствах пользоваться иными формами доступа. Некоторые регистрируются как представители средств массовой информации, некоторые сотрудничают с политическими партиями, имеющими право на мониторинг. И надо сказать, что доверие к отчетности по таким странам не очень большое.

Четвертая группа государств – это государства, которые включили упоминание о данных механизмах в законодательство, но создают намеренные препятствия: например, усложняя процедуру регистрации для наблюдателей, ограничивая зарубежное финансирование неправительственных организаций, которые координируют работу на местах.

Россия – это уникальный случай: раньше были включены положения об общественных наблюдателях, но потом они были устранены из нового закона о выборах 2005 г.

Когда речь идет о финансировании, нужно понять, что финансирование мониторинга – это не коммерческая вещь; это, скорее, охват расходов на местах: подготовка наблюдателей, транспортные расходы наблюдателей и так далее. Национальные организации всегда сами готовят своих наблюдателей, что отличает их от наблюдателей со стороны политических партий, где уровень знаний относительно процедур может быть вполне ограничен.

Неправительственные организации, работающие в области демократизации и защиты прав человека, часто сталкиваются с проблемами финансирования. В посткоммунистических обществах такие организации не приветствуются правительствами. Это означает, что их редко финансируют правительственные источники. С другой стороны, имеются на постсоветском пространстве и такие страны, как Беларусь, где финансирование разрешается, но только в отношении тех организаций, которые позитивно отзываются о правительстве.

Конечно же, если правительство – это единственный источник финансирования таких организаций, кто поверит тогда этим наблюдателям, помимо самих правительственных чиновников.

Кроме того, частное финансирование сталкивается с проблемами отсутствия экономического развития и возможным отсутствием налоговых льгот для такого финансирования. Большая часть источников финансирования, тем не менее, международная. А это не всегда приветствуется национальными правительствами.

Парадокс состоит в том, что многие национальные правительства активно получают большие объемы помощи для своих программ, а неправительственным организациям запрещают это делать.

Еще одна проблема, с которой сталкиваются наши неправительственные организации, – это запугивание избирателей. Некоторые правительства, которым не нравится беспристрастный мониторинг, готовы применять силу для того, чтобы мониторинг не состоялся. Другие же сумели использовать этот институт для продвижения вперед демократического развития и получили за это признание со стороны международного сообщества.

Хотела бы воспользоваться примером Хорватии, потому что это моя родная страна. Хорватия прошла через все эти фазы менее чем за пять лет. В 1997 г., когда неправительственные организации объединились для мониторинга, им не дали аккредитацию. Это запретил наш ЦИК, утверждая, что якобы беспристрастное наблюдение не упоминается в нашем Кодексе о выборах. Несмотря на то что наблюдатели утверждали обратное, их не пускали на избирательные участки, некоторые были даже задержаны полицией. Позже ЦИК признал, что он получил приказ от правящей партии сделать все от него зависящее, чтобы помешать мониторингу. Наблюдатели назывались иностранными шпионами, врагами народа, врагами государства. Но в 1999 г. мы включили в Кодекс о выборах упоминание об этом механизме, и в 2000 г. более 5 тыс. наблюдателей присутствовали на наших выборах – и парламентских, и президентских. У нас население всего 4,5 млн человек, поэтому 5 тыс. – это довольно много.

Отчетность после наблюдения показала, что выборы были честными и справедливыми. Общественность Хорватии согласилась с этими выводами. Менее чем за месяц организации, которые занимались мониторингом, стали пользоваться большой популярностью, обходя по популярности даже правительство.

БДИПЧ, ОБСЕ, другие международные организации объявили о том, что Хорватия их в крупномасштабном плане с точки зрения мониторинга не интересует, потому что национальные неправительственные организации проявили свою беспристрастность и эффективность.

В завершение разрешите сказать, что гражданское право на мониторинг не должно подвергаться дискриминации на основе различия между пристрастными и беспристрастными организациями. ОБСЕ поддерживает беспристрастных представителей такого мониторинга, но считает, что оба вида мониторинга должны сохраняться в тех государствах, где есть желание это применять.

При позитивной оценке содержания Кишиневской Конвенции необходимо отметить, что не все ее положения нашли “продвинутое” отражение в действующем избирательном законодательстве. Речь идет, в частности, о наблюдателях от общественных объединений, а не только от кандидатов или политических партий, принимающих участие в выборах. В статье 14 Конвенции указано, что “каждый кандидат, каждая политическая партия (коалиция), иное общественное объединение (общественная организация), группа избирателей, другие субъекты выборов, указанные в конституции, законах, вправе в порядке, установленном законами или нормативными актами, принимаемыми органами, организующими выборы, назначить национальных наблюдателей, которые в день голосования, в том числе в день проведения досрочного голосования, имеют право осуществлять наблюдение в помещении для голосования”. В новой редакции Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации” указан (как это и предусмотрено статьей 14 Конвенции) тот конкретный перечень субъектов выборов, которые имеют право назначать национальных наблюдателей, однако в этот перечень не включены наблюдатели от иных общественных объединений, хотя в прежней редакции указанного Федерального закона такое право было им предоставлено. Думается, не было необходимости допускать такого понижения субъектного состава, хотя это прямо не противоречит положениям Документа Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ от 29 июня 1990 г., в пункте 8 которого говорится, что “присутствие наблюдателей, как иностранных, так и национальных, может повысить авторитетность избирательного процесса для государств, в которых проводятся выборы” и которые могут “наблюдать за ходом их национальных выборов в объеме, допускаемом законом”, при этом “они будут стремиться содействовать такому же доступу к избирательным процессам, проводимым на более низком, чем общенациональный, уровне”, кроме того, “такие наблюдатели будут брать на себя обязательство не вмешиваться в избирательный процесс”.

Что касается соответствия этой законодательной новеллы Кишиневской Конвенции, то следует отметить, что в данном международном документе – и это одно из слабых его терминологических мест – не уточняется, от каких категорий участников избирательного процесса могут быть назначены национальные наблюдатели – то ли только от кандидатов и политических партий, то ли и от других общественных объединений и институтов гражданского общества. Да, по российскому избирательному законодательству на муниципальных и региональных выборах остается возможность направлять наблюдателей от общественных объединений (если это предусмотрено законом субъекта Федерации), но на федеральном уровне уже нет – и это своеобразный отход от предыдущего этапа развития избирательного законодательства. Наверное, будет неплохо, если мы восстановим прежние полномочия общественных объединений по направлению ими наблюдателей. Это отвечает, в том числе, и тем новым тенденциям в рамках ОБСЕ, которые связаны с необходимостью обновления действующих международных обязательств и принятия дополнительных обязательств по демократизации избирательного процесса. И одним из направлений этого процесса является создание условий для реального и эффективного общественного наблюдения за выборами не только со стороны международного сообщества и международных наблюдателей, но, прежде всего, национального общественного наблюдения за выборами. В этой связи в рамках подготовки дополнительных обязательств государств – участников ОБСЕ по проведению демократических выборов подготавливаются предложения о том, что право участия в наблюдении за выборами, в том числе назначения национальных наблюдателей, имеют не только кандидаты и политические партии, но и иные общественные объединения (общественные организации).

В нынешнем российском законодательстве действительно есть то, что сегодня можно критиковать, в частности, это запрет на наблюдение общероссийским общественным объединениям, одно из которых я представляю. У нас в уставе основной вид деятельности – это защита избирательных прав, но нас сегодня отстранили от наблюдения.

Я не исключаю, что со временем мы еще вернемся к предоставлению возможности наблюдать за электоральными процедурами общественным объединениям, которые сегодня де-юре лишены этого права.

Л. М. Алексеева

Меня больше всего во всех безобразных поправках, внесенных в последние годы в избирательное законодательство, волнует поправка о том, что на выборы не допускаются непосредственно независимые общественные наблюдатели, т.е. наблюдатели от общественных организаций, а допускаются только наблюдатели от партий. Это непосредственно задевает то, что делает Московская Хельсинкская группа, в которой я имею честь быть председателем. Мы проводили мониторинг выборов с 1999 г. – потому что нас очень интересуют выборы как самая массовая, самая важная демократическая процедура в нашей стране.

Это неправильно, что не допускаются для наблюдения за выборами общественные наблюдатели. Я – член президентского совета, который возглавляет Э.А. Памфилова. И вместе с ней и рядом членов этого совета мы обратимся с письмом и к Президенту, и в Центральную избирательную комиссию о том, что выборы 2007–2008 гг. – это судьбоносные для нашей страны выборы (мы – несчастная страна, у нас каждые выборы на федеральном уровне судьбоносные). И очень важно, чтобы эти выборы были легитимными, чтобы люди верили результатам этих выборов.

И тот факт, что внесена поправка, которая отстраняет от наблюдения за выборами независимых общественных наблюдателей и затрудняет приглашения наблюдателей из других стран, при любом исходе выборов принижает представление об их легитимности внутри нашей страны и за рубежом. И поэтому мы будем просить Президента выступить с инициативой отмены этих поправок. Я не скажу, что я стопроцентно верю в такую возможность, но я этого не исключаю.

Джон Хартланд³

Несколько слов по поводу транспарентности. Транспарентность – это международный стандарт. И мы будем проверять транспарентность на нижнем уровне, когда копии протоколов должны предоставляться всем аккредитованным внутренним и внешним наблюдателям. Если у наблюдателей будет возможность перепроверки точности этих протоколов по мере того, как они начинают свой путь по системе, тогда транспарентность будет обеспечена.

Я считаю, что достижение этого международного стандарта – это забота национальных властей страны. Подход властей, конечно, будет меняться от выборов к выборам. Но у этого стандарта есть компонент или, если хотите, измерение, которое нельзя игнорировать: от выборов к выборам регресса быть не может. Любой шаг назад от транспарентности каких-либо выборов будет рассматриваться международным сообществом как возможная потеря целостности.

¹ Перевод с англ.

следующий раздел