Научно-практическая конференция
"Новые законодательные аспекты и проблемы российских выборов"

Выступления участников

6 июня 2006 г.

Часть 3 (общая дискуссия)

Михалева Галина Михайловна, Директор Центра изучения современной политики

Легитимным путем по известным правилам происходит смена власти. Причем эти правила, связанные с выборами честны, общеизвестны и прозрачны. Так вот этому определению наша страна уже никак не соответствует, я уже про другие институты не говорю, возьмем только этот минимум, то есть выборы, нечестные, несправедливые, несвободные, я думаю никому в этой аудитории не надо уже объяснять. Что у нас еще осталось, к счастью, это альтернативность. То есть, пока у нас не один кандидат, как в советское время, а все-таки несколько. Но и этот уровень альтернативности последовательно снижается и всеми последними поправками в законодательство и особенно еще предстоящими инициативами, поправками в первом чтении, которые уже прошли в Думу, эта альтернативность сведется к минимуму.

Я хочу сказать еще об одном моменте, снижающем альтернативность, снижающем возможность для оппозиционных партий или, говоря по-научному, для недоминирующих акторов, как политологи у нас выражаются, участвовать в избирательном процессе. Он связан со своего рода имущественным цензом, потому что цена выборов сейчас на порядок больше того, что был даже в прошлом избирательном сете. Здесь все свои, поэтому цифры можно называть, например, цена прохождения в прошлом году Партии Жизни во Владимирской области, – известная, любого спросите во Владимире, каждый вам скажет, три миллиона долларов. Можно посчитать, сколько стоит голос. Что это означает – для партии, у которой нет административного ресурса, и которая собирает взносы как коммунисты, или живет на пожертвования, как другие партии, ищет других мелких спонсоров, потому что большим спонсорам не разрешает это делать Кремль, – ситуация оказывается просто критической. И плюс, следствие этого имущественного ценза, еще одно. Для наших средств массовой информации выборы стали одним из важнейших источников дохода. Поезжайте сейчас в Свердловскую область, все – уже непроплаченные публикации, непроплаченные репортажи – невозможны, можно даже не ездить. Или надо приезжать с большим мешком с деньгами, который идет как официальный, причем он идет, как официально (официально дикие совершенно цены), так и неофициально, извините, тоже все здесь этот термин знают, с “заносами”. Эти две вещи просто ставят барьер на возможности, в первую очередь, оппозиционных партий или каких-то новых партий, может быть даже не оппозиционных, но возникнуть они просто не могут.

И добавляя здесь ужесточенное партийное законодательство, мы оказываемся просто в ловушке и не только мы – оппозиционные партии (в данном случае, ни для кого не секрет, что я представляю “Яблоко”), но и сама власть. Понятно, что когда играют не по правилам, мы не можем на основании международной практики посмотреть какие-то политические эффекты от электоральной системы. Мажоритарная система способствует образованию двух доминирующих партий, отсекает маленькие партии, эффект Дюверже известный. Пропорционалка, наоборот, способствует укреплению многопартийной системы, созданию коалиций. И здесь я дополню также Сашу, который сказал, что у нас законодатель одновременно вносит законодательство 19-го века для массовых партий, а условия как для партий кадровых, омнибусных, так называемых, или картельных партий. То есть партий современных, для которых главное – это партийные менеджеры и средства массовой информации. Мы в какой-то безумной ситуации живем, и более того, вводя пропорциональную систему, просто убираются все плюсы и добавляются все минусы: разделяя по округам, поднимая планку до 7%. И так, видимо, будет сейчас по регионам, Московская область и Санкт-Петербург это показывают. То есть я думаю, что борьба в Приморском крае хотя бы за 5%, а не за 7 (сейчас там 3) окончится очень печально. Так же как и все наши призывы вернуть право общественным организациям наблюдать на выборах. Пока у нас такая власть, этого не случится, потому что все, что считают нужным – делают и никого не спрашивают. Не хотелось бы цитировать президента, все, наверное, помнят, какую пословицу можно здесь сказать.

Теперь – что делать и где у нас перспективы? Понятно, что можно говорить, что это колосс на глиняных ногах, что без легитимности этот режим обрушится, но позволю вам напомнить, что авторитарные режимы во многих странах существовали довольно долго, Латинскую Америку возьмем. Особенно если граждане не уверены в том, что они готовы жить в условиях конституционного консенсуса, который необходим для того, чтобы игра шла по правилам. Дело не только в этом, здесь необходима консолидация всех сил, жалко, Людмила Михайловна ушла, я бы все-таки предложила нашим общественным организациям не брезговать, а использовать партии для участия в выборах, я думаю, что опыт московский, опыт договоренности трех оппозиционных партий, когда удалось закрыть все участки, он дал для нас очень хороший результат, несмотря на административный ресурс, в очень тяжелых условиях. Но все-таки удалось преодолеть эту кладку. Ну, в общем, другого выхода нет, еще можно участвовать в процессе выборов, пока их не отменили, это нужно делать и нужно объединять все наши усилия, причем, здесь, видимо, придется делать это на базе более сильного игрока, более сильный игрок – это оппозиционные партии, и здесь я предлагаю наши услуги. Просто, к сожалению, другого выхода пока нет.

Скосаренко Екатерина Евгеньевна, Московский государственный университет

В своем выступлении я хотела бы затронуть вопрос о тех возможностях, которые имеет избирательный закон в деле повышения доверия избирателей к выборам. Здесь уже очень много было высказано критики избирательного закона, при этом мне кажется, забывают о главном, о той функции, которую призван нести избирательный закон, а функция его основная заключается в том, что избирательный закон есть технический инструмент. С помощью него власть определяет наиболее благоприятные для себя правила игры. И отражает в нем свои приоритеты; если эти приоритеты состоят отнюдь не в расширении законодательных прав, глупо ожидать, что даже самый идеальный демократический закон сделает что-то в деле повышения доверия избирателей к выборам. Возможности избирательного закона изначально минимальны при таких условиях, тем не менее, они присутствуют как некие рамки, ограничивающие произвол властей и определяющие определенную сферу дозволенного поведения при политической борьбе.

При этом необходимо учитывать, что в избирательном законе должен соблюдаться ряд требований для того, чтобы закон этот избирательный был эффективен, и с моей точки зрения, первое существенное требование, предъявляемое к избирательному закону – это честность. Поясню, приведу пример: в недалеком советском прошлом у нас была статья 6 Конституции 77-го года, где было закреплено, что есть руководящая роль Коммунистической партии в делах государства. Наверно, на вопрос, демократично это было, большинство ответят – нет. Но, между тем, это было честно, то есть власть должна быть честна и провозглашать недемократические принципы на бумаге. Если власть провозглашает одно, а делает совершенно другое, ни о какой честности и доверии избирателя быть не может речи. Ведь именно честностью укрепляется доверие, тогда избиратели будут знать с кем и чем они имеют дело, а не с каким-то неизвестным болтуном, прятавшимся за демократические принципы. В нашем же законе нет речи не только о честности, но и о банальной определенности закона: куда мы идем, зачем, почему ввели 7%-ный барьер, почему лишили избирателя права выдвигать свою кандидатуру в депутаты Законодательного Собрания – непонятно.

Следующее требование, предъявляемое к избирательному закону – это его стабильность, то есть, согласна, – пусть власти определяют правила борьбы, пусть даже они будут наиболее приемлемы для нее же, но пусть эти правила будут стабильны, чтобы мы жили в правовом поле, чтобы политические конкуренты знали, каким образом им действовать. А не жить по законам джунглей. В частности, такое правило, что законы могут изменяться не на следующие выборы, а идти только через выборы, к примеру.

И, третье важное требование, предъявляемое к закону – это его простота. Наше же избирательное законодательство превращается сейчас, к сожалению, в избирательное болото, в котором не то что избиратели, даже члены избирательных комиссий разобраться не могут. Отправляли известные запросы о коэффициенте дополнительного распределения в Центральную избирательную комиссию, не запрос, а была соответствующая статья, правовой отдел ЦИК до сих пор думает о том, как можно трактовать эти нормы. В этой ситуации вряд ли можно утверждать, что наш закон, в принципе, понятен, а ведь за формой и размером нашего закона теряется его смысл и содержание.

В заключение мне хотелось бы сказать о том, что неправильно ставить вопрос только о повышении доверия избирателей к выборам: если власть все-таки хочет ставить этот вопрос, она должна думать прежде всего о том, как повысить доверие избирателей к себе, своим действиям. Это возможно только путем предоставления реальных политических инструментов населению.

Владимир Николаевич Лысенко, президент Института современной политики

Уважаемые друзья, я бы хотел остановиться на практике применения законодательства, тем более, что после нашего очень плодотворного предыдущего “круглого стола” фактически появилось одно изменение, что нельзя идти члену партии по списку другой партии. Все остальное мы уже хорошо знаем, и, конечно же, наша задача – изыскивать, что же в этом отношении делать. Первое, я хотел бы вспомнить Александра Альбертовича Вешнякова, который клялся, что принятый с его подачи и при его участии закон о демократических партиях будет настоящим демократическим законом, который позволит расцвести ста цветам, и Россия станет действительно многопартийной страной. На примере Республиканской партии, которая 15 лет уже существует, с 90-го года, это одна из самых первых демократических партий – мы, фактически, полтора года ведем войну с ФРС, которая на всяких мелочах, на всяких выдуманных предлогах не регистрирует руководство Республиканской партии России, хотя там у нас и численность, и больше, чем нужно, количество региональных организаций. Хотя мы говорили: Александр Альбертович, давайте лучше примем наш, либеральный закон, он отвечал: ну что вы, давайте, вот у меня, Президент меня поддерживает, принимает то, что я предлагаю. Все мы помним этот сценарий. И сейчас Кремль активно готовится как можно меньше партий оставить на базе этого выдающегося закона.

Во-вторых, жалко, что сегодня нет представителей ЦИКа, им кажется, что им уже нечем заняться; вот я, поскольку вернулся недавно с выборов в Беларуси, хотел им посоветовать, что еще есть колоссальное количество возможностей. Во-первых, можно во время выборов арестовывать на 15 суток руководителей региональных штабов за ругательство матом, как это делал батька Лукашенко у себя, в белорусском государстве. Во-вторых, экзит-пулы там тоже только с разрешения ЦИКа могут работать и только белорусской национальности, никаких заграничных больше там не появляется. Я считаю, что это новелла, которая нам тоже, я думаю, в скором времени предстоит. Дальше, мы знаем, что мы лишились иностранных наблюдателей, поскольку только Президент может их теперь приглашать, здесь мы батьку догнали, у него тоже с иностранцами большие неприятности, и он старается их туда не посылать. И, наконец, мне больше всего понравилось, кого он привез из наблюдателей, вы, наверное, видели по телевидению, что он привез с Бермудских островов негра, который говорил, что в Англии, США гнусная совершенно демократия, а Белоруссия – это образец, он приехал и наконец понял, где самая демократическая страна. Это блестяще выглядело на экранах телевидения, там и англичанин один тоже очень ругался на Англию, говоря, что там никогда демократии и не было, так что, мне кажется, что ЦИК наш недорабатывает, отстает от Кремля. Просто надо действительно немного поднатужиться и к следующим выборам, мне кто-то показывал, законопроект в такой форме сделан, – мне кажется, нам надо в иронию уходить, над не только серьезно их критиковать, но показывать, что вещи, которые они делают, абсолютно безумны и ведут в полный тупик.

Теперь по серьезным вопросам. Мы недавно пригласили 8 подразделений региональных Республиканской партии и говорим: выборы осенью будут в законодательное собрание, чем вам помочь? Что вам – денег дать или приехать лидеру партии – выступить где-то? Они говорят: нет, нам это не нужно. – А что вам нужно? – А вы, говорят, пойдите к губернатору нашему и попросите, чтобы он включил нас в список тех, кто пройдет в региональное законодательное собрание. Мы как-то очень удивились, потому что единственный случай, когда мы попали в такую историю, – это было в Чечне, когда республиканцы не пошли с СПС и “Яблоком”, набрали 50 правозащитников очень известных в Чечне, а нам все говорили: сходите к Кадырову, а мы говорили: зачем нам Кадыров, не нравится нам Кадыров, у нас такие авторитетные люди, собрали вместо 20 тысяч 60 тысяч подписей, все отлично. А потом нам объяснили, что все партии, которые сходили к Кадырову, получили как раз представительство в Чеченском парламенте. Потому что Кадыров сразу сказал, что нужна определенная сумма и, скажем, из вашего списка я беру две третих своих людей ставлю, а одну треть размещаю представителей московской политической партии. Сегодня это начинание очень быстро распространилось и в субъектах Российской Федерации. Сейчас губернатор, не хуже Рамзана Кадырова, уже заранее – за полгода и больше, фактически, приглашает лидеров существующих партий и между ними договаривается; ему тоже необходимо, чтобы в заксобрании были депутаты, которые его поддерживают и охраняют, в том числе и от “Единой России”. Поэтому сегодня занялись маркетингом избирательным. Даже в Чувашии, – ну не может быть, Николай Федоров, бывший министр юстиции, самый демократичный губернатор в России. Нам говорят: вы не знаете, что Николай Васильевич из себя сейчас представляет, поэтому позвоните, а лучше сходите; если он даст нам квоту, ну, например, два места, значит республиканцы будут в заксобрании; если Николай Васильевич ничего не даст, какие бы вы деньги ни привозили, каких бы бизнесменов ни привлекали, все это, фактически, будет бесполезно.

В этой связи, я хотел бы нашу сегодняшнюю избирательную кампанию сравнить с футбольной лигой. У нас сегодня, фактически, три лиги – это Высшая Лига, в которую входят наши думские партии, это “Единая Россия”, коммунисты и ЛДПР, ну и “Родина” сейчас покинет Высшую Лигу, потому что мы знаем, что с ней произошло. Высшая Лига – это те партии, которые могут побеждать и на федеральном и на региональном уровне. Дальше идет Первая Лига, куда входят партии, которые побеждают в регионах, это Партия пенсионеров, Аграрная партия, которые сейчас довольно успешно освоили именно эту нишу и на ней работают. И, наконец, Третья Лига – это все оставшиеся неудачники, включая республиканцев, и, кстати, “Яблоко” и СПС; их хвалили здесь за Москву, но в восьми регионах, где прошли выборы в марте, они нигде не смогли вместе и по отдельности провести своих кандидатов.

Поэтому я думаю, что если в следующем цикле мы не создадим нормальной сильной демократической партии в Госдуме, то решать эти проблемы будет чрезвычайно сложно. Поэтому мы сейчас ломаем голову, как это сделать. Вы знаете, все очень амбициозные, у всех грандиозные планы, и все трудно совместимы между собой, но я полагаю, что здесь важную роль должно сыграть демократическое общество. Мы были недавно в Перми, где были правозащитники, которые готовы сейчас активно заняться, в том числе и выстраиванием новых технологий в партийном строительстве. Вторая сила – это молодежные организации, во многих партиях, общественных организациях сейчас созданы неплохие организации. Я думаю, это должна быть третья составляющая часть, которая изменила бы лицо нашим партиям, потому что сегодня и “Яблоко”, и СПС всем известны, но никто не голосует.

В этой связи, последнее, что я хотел бы сказать, у нас есть 3 возможности: первая, самая легкая – это сходить к Суркову и сказать: все, Слава, мы заканчиваем оппозиционную деятельность, оставь нас в Госдуме, и все будет нормально. Мы решили в эти игры категорически не играть, потому что это будет конец демократического движения. Второй вариант, который предлагает Гарри Каспаров, к нему сейчас присоединились фактически Хакамада с Касьяновым – это переход в жесткую оппозицию. Без всякой политической партии, а борьба напрямую с политическим режимом, вне парламентских стен. С тем, чтобы на какой-то волне и на каких-то кризисах, которые неизбежно будут в нашей стране, что-то реально сделать. Третий путь – это срединный, т.е. – не ходить к Суркову и при этом по полной программе не наезжать, не выступать с жесточайших позиций, а стараться иметь свое лицо, но в каких-то определенных рамках. То есть эти вопросы будут стоять в ближайшее время не только перед партиями; но и работающие и присутствующие здесь эксперты, представители общественных организаций не меньше, чем политики, заинтересованы в том, чтобы в парламент можно было бы вносить эти законы, можно было бы отстаивать то, что вы предлагаете. Если мы не сумеем этого сделать через полтора года, в том числе и с вашим участием в этих партиях, тогда ситуация будет намного хуже.

Лучин Виктор Александрович, председатель Общероссийского движения «За честные выборы»

Выступаю здесь не как представитель общественной организации, а как эксперт. Я 10 лет разрабатывал проекты законов, практически организовывал наблюдение и наблюдал как наблюдатель, как организатор и хочу сказать, что сейчас, как никогда, у нас плохое положение. Я не разделяю мнение президиума и тех, кто ушел, хочу обратиться с конкретными предложением. Во-первых, такое обращение, такой проект, который мы должны принять в конце нашего семинара. Меня оно совсем не устраивает. Во-первых, шестью вот этими пунктами того, что убрали из прошлого закона, он был настолько искорежен, что этим нельзя его исправить. Во-вторых, я бы внес преамбулу совершенно другую: положение в стране такое, то есть перед выборами за полтора года, может быть, через год все изменится, и мы другую уже преамбулу.

А именно, что нужно констатировать, что демократии в России в общепринятом смысле слова, как в развитых странах мира, никогда не было. А сейчас она скукоживается в такую маленькую шагреневую кожу. Объясню почему: гражданские институты должны быть и процедуры, процедуры, мы уже хорошо знаем, что такое. Институтов практически нет. Партии в зачаточном состоянии, несмотря на то, что прошло 15 лет их становления. Что может еще таким ограничительным механизмом быть? Ну, конечно, представительство народа, это парламент, Дума, я это говорю не как член какой-то партии, а просто как гражданин. У нас сейчас Дума очень стерильная, законы принимаются без обсуждения, поэтому любые наши поправки, которые мы внесем, никогда не будут приняты большинством “Единой России”. До этого мы боролись с разными составами Дум, до этого были коммунисты, если мы посмотрим списки Госдум, то мы не увидим, что либералы составляли там какое-нибудь значительное количество депутатов, так что это все неправильно. Власть законы под себя принимает, Совет Федераций тоже без обсуждения выбрал прокурора за 10 минут до начала официального заседания. О чем говорить, никто интересы народа не защищает. ЦИК как раз и предлагает, не подберу хорошего слова, чтобы назвать вот эти все новеллы, которые внес в закон ЦИК именно. Он предлагает этот проект президенту, президент вносит все это. Именно ЦИК все это делает. ЦИК не провел ни одного референдума, хотя достаточное количество подписей собирали не однажды. И демократы собирали, и коммунисты, всегда находились предлоги, чтобы не рассматривать их, хотя все требования закона были соблюдены, либо под надуманными предлогами отторгались эти требования провести референдум. То есть, у народа нет сейчас никаких средств выразить свою волю. Именно ЦИК допустил все нарушения на выборах, потому что собирались вот такие вот, как у Руцкого, 13 чемоданов компромата, и никогда ЦИК не проверял ничего, он посылает на местах проверять тех, кто съел это мясо.

Кто может фальсифицировать выборы? Только избирательные комиссии, потому что они имеют доступ к этим документам. Поэтому смешно говорить, что ЦИК непричастен. Если в Чечне проголосовало больше, чем полтора состава избирателей, и это официальные цифры, которые не постеснялся ЦИК опубликовать, это орган, который организовывает и блюдет за соблюдением закона на всей территории России. Конечно, нужен общественный контроль, но как его добиться? Есть прокуратура, которая занимается тем, на кого натравили. Вот на этих тогда заводятся уголовные дела. Выборы кончаются, уголовные дела сходят на нет. Судебные власти – туда сколько ни обращайся по выборному законодательству, хотя сейчас в законе предусмотрена даже уголовная ответственность. Вы знаете ли случаи, когда кого-то осудили по выборному законодательству?

В заключение я хотел бы сказать, что не туда мы обращаемся. Не надо обращаться в региональные и федеральные законодательные органы. Про федеральные я обрисовал, то же самое, еще в большей степени, в регионах. Я думаю, что надо обращаться: а) к общественности, б) в Конституционный суд, я не верю в него, но для того, чтобы доказать, что он такой, надо обязательно обратиться в него. Обратиться к европейской общественности, может быть, к европейским организациям, может быть обратиться к совести каждого гражданина России, кому еще дороги идеалы демократии.

Борисов Игорь Борисович, председатель Совета Российского общественного института избирательного права

Хочу поблагодарить, прежде всего, организаторов этого мероприятия, получается такая хорошая площадка для обмена мнениями, где можно выработать какую-то определенную позицию общественности, сверить курс. К сожалению, представители государственной власти покинули мероприятие. Я думаю, что председателя избирательной комиссии надо было обязать здесь присутствовать, послушать то, что говорит экспертное сообщество. Также я хочу и камень в свой огород кинуть, что мы сегодня больше занимаемся проблематикой борьбы с ветряными мельницами, я имею в виду ОБСЕ, которое мы критикуем, которое вмешивается во внутринациональный процесс, но не обращаем внимания на то, что творится у нас и куда направлен этот ветер.

В рамках своего выступления, которое я обозначил как идеальная избирательная система в ожидании реальности, организаторы дали возможность выступить именно по региональным процессам. Но, я готовился в широком смысле осветить избирательную систему, которая у нас существует, но и хочу сказать такой тезис, что у нас все идет сверху, в России. То есть сейчас пошла цепная реакция: какую избирательную систему реализуют на федеральном уровне, она так же спускается на региональный и местный уровень. Кстати, примеры такие есть. Вспомните: примеры с отказом от регистрации, ее отменой. Это начало использоваться очень активно на федеральном уровне, этот активный инструментарий стал использоваться на региональном и местном уровне, использовался уже в марте прошлого года. Более того, очень сильное возмущение идет, об этом вы можете судить уже по процессам, происходящим на местном уровне, когда это все спустилось на местный уровень: митинги, демонстрации, когда задействована федеральная власть. Я имею в виду Сергиев Посад, Подольск, все процессы, которые там происходят, при этом наиболее низшая часть власти, но которая очень сильно влияет на поселения.

Исходя из того времени, которое мне отведено, я попытаюсь кратко сказать, тезисно сказать. Демократия сегодня – это выборы, референдум, как раз обслуживает этот процесс избирательная система. Избирательная система, как в узком, так и в широком смысле слова. Со второй половины прошлого века зарубежные и отечественные ученые начали исследовать, каким образом избирательная система влияет на политическую составляющую общества. Государством должна быть выбрана именно та модель государственной системы, которая удовлетворяет полностью потребностям общества с учетом его географических, исторических и социальных и культурных особенностей. Говорить о том, что сейчас существует какая-то определенная конкретная идеальная модель, она не существует. В своей классической работе о политических партиях Морис Дюверже утверждает, что в политической системе избирательный механизм играет значительную роль в формировании политической системы, при этом качественные показатели политической системы общества зависит практически от всех параметров выборной избирательной системы, будь она мажоритарная, смешанная. Более того, хочу сказать, что наша организация занималась исследованиями влияния юридических параметров на качественный состав; мы обнаружили, что только в субъектах Российской Федерации таких юридических параметров, которые установлены законодателями, их существует более тридцати. В федеральном масштабе речь идет, прежде всего, о том, что может устанавливать законодатель на высшем законодательном уровне, их больше сотни. Так вот, каждый параметр влияет на качественный состав представительного уровня и того курса, куда будет идти страна, государство, нация. Как бы мы того ни хотели, исходя из общедемократических ценностей, вновь установленная избирательная система обслуживает и отражает политические приоритеты властных институтов, прежде всего, партии власти. Под партией власти можно понимать, как общественно-политическое объединение, так и политическую элиту общества. Хотя в идеале она должна отражать волю всего населения, то есть избирательного корпуса. На этом раскладе мы пытаемся отобразить, как в символическом раскладе влияет устойчивость общества, зависимость устойчивости политической власти от конкретной избирательной системы. Обратите внимание, что под цифрой один как раз политические ожидания избирательного корпуса, те избиратели, которые приходят на выборы и голосуют, они задают направление. И второе, это то направление, которое в результате этого выбора получает представительный орган. И он начинает лавировать. И как раз сегмент изменения политического курса, угол отклонения от заданного. И этот сегмент позволяет легитимным способом, а именно, проведением референдума, поправлять эти отклонения. Сегмент номер три, отклонение вправо или влево – то, что сейчас так активно обсуждается, в том числе, и в рамках Хельсинкского сообщества – это смена курса в фазе легитимным путем. Когда народ понимает, что он законопослушный и не прибегает к крайним мерам, он все равно никоим образом не хочет следовать тому результату выборов, который он не хочет. И четвертый сегмент, когда политический курс парламента, законодательного органа принципиально, на 180 градусов отличается от ожидаемого, тогда происходит революция. Сейчас общество у нас здравомыслящее, собираются такие “круглые столы”, и мы стремимся не выпустить наше общество как раз за рамки второго сегмента, чтобы все происходило без потрясений и социальных взрывов.

Отметим, что любая партия, придя к власти, попытается создать оптимальные условия для достижения своих программных целей. В том числе, путем доводки избирательной системы, подгоняя ее под себя. Тот же опыт Франции, которая за вторую половину прошлого века четырежды, можно сказать, меняла свою избирательную систему. Ничего в этом крамольного нет, вопрос только в том, куда мы отклоняемся. Необходимо поддерживать вектор развития государства, вектор, который задает законодательная власть в том направлении, которое ожидает народ. Более того, повторю основной тезис докладчиков, которые выступали до меня, – мы еще не вышли на ту прямую дорогу, которая приведет нас к Храму. С точки зрения той, что дорога – это избирательное право, то есть, мы еще продолжаем ехать по той грунтовой дороге, объезжая ухабы, пытаясь преодолеть какие-то неровности, чтобы выйти потом на прямую дорогу, создать в итоге стабильное, качественное избирательное законодательство.

Таким образом, избирательное законодательство должно отвечать своим предназначением цели конкретного исторического этапа. И, в первую очередь, должна отвечать требованию политической целесообразности. Вторым требованием к избирательной системе является соотношение его международным обязательствам государств по выполнению, защите или реализации политических прав граждан. То есть это вторично, но также обязательно. Здесь как раз можно приводить примеры в сочетании требований части 4 статьи 15 Конституции, ссылаясь на часть 3 статьи 5 российской Конституции, которая одновременно и требует исполнения международных обязательств Российского государства, но, в то же время, эти исполнения не должны противоречить, прежде всего, Конституции. На эту тему мы говорили достаточно долго, на других “столах”, это по роли избирательных стандартов, о том, что они сегодня конкретно не прописаны.

Я как раз хочу показать второй слайд – это с точки зрения того, как эти стандарты реализуются на практике в различных цивилизованных государствах всего мира. Они очень различаются по различным параметрам, на диаметрально противоположные, здесь неоднократно отмечали, что применяются различные системы с различными параметрами, мы также это все передадим организаторам.

Что касается конкретных предложений, еще один тезис, объясняющий эту табличку, ее я бы тоже мог бы перефразировать одной избитой пословицей – покажите мне какая у вас избирательная система, и я скажу кто вы в рамках демократического процесса. Кстати, ОБСЕ до сих пор нам не показывает избирательную систему. Неоднократно обращались, как и к ассоциации организаций стран Центральной, Восточной Европы, инициировали Центральной избирательной комиссией, обращались в МИД России с просьбой предоставить сравнительный анализ избирательного законодательства. У нас даже возникают проблемы найти эту табличку. Позже 99-го года мы не можем ничего найти, хотя мы знаем, что он существует, поправки вносились, даже в европейских государствах мы не можем найти.

В любом случае, избирательная система, отражая общее настроение власти, должна обеспечить реализацию политических прав граждан. В этом как раз я вижу задачу экспертного сообщества и системы избирательных комиссий. Прежде всего, Центральной избирательной комиссии, к сожалению, ушли представители. Например, что касается наблюдений, обратите внимание, что под пунктом 28 статьи 2 федерального закона об общих принципах – наблюдение является избирательным правом граждан. Теперь возникает вопрос, каким образом оно реализуется. С одной стороны, я должен реализовать свое право, обратившись к специальному субъекту избирательного процесса, который не гарантирует успех. Раньше мы имели такое право в рамках своей общественной организации, где основной задачей у нас является защита избирательных прав граждан, мы имели право выдвигать наблюдателей на выборы всех уровней, проводимых в Российской Федерации. Сегодня мы такого права лишены, это боязнь бархатной революции, но сегодня, как бы общественность не сопротивлялась, принят закон, ужесточающий деятельность некоммерческих организаций. Пожалуй, пришло то время, когда можно доверить организации при условии, что она не финансируется из-за рубежа, при условии, что это является уставной деятельностью организации, право наблюдать. Опять-таки, это право надо раздавать через Общественную палату, вполне возможно. Есть различные комиссии, которые занимаются защитой прав общественности.

Касаемо избирательной системы в узком смысле, буквально, когда ужесточились требования к общественным организациям, почему-то начала прослеживаться замкнутость и какая-то закрытость избирательной системы. Вспомните раньше, когда они собирали у себя за “круглым столом” общественность, обсуждали. Сегодня такого уже нет, более того, прекратились какие-то наши инициативы, которые исходили снизу, по организации, решению каких-то проблем. Какая-то тенденция к замкнутости системы, пора уже изменить и подход – открывать российские центры изучения технологий, нарушение правовой культуры очень актуально. Есть ряд вопросов, я считаю, на которые общественность должна обратить внимание.

продолжение