(часть 4, окончание)

Часть 3

ИВАНЧЕНКО: Спасибо. Я объявил Дзоблаева Шмидта Давыдовича -председатель партии Национально-патриотические силы Российской Федерации. Пожалуйста. Следующий Богданов будет.

ДЗОБЛАЕВ: Я не успел почитать, у меня не было возможности. Из того, что я сейчас посмотрел и что слушал, я могу сказать, что действительно такой законопроект нужен, и надо сделать, чтобы он прошел.

Дело в том, что эйфория по поводу выступления Президента, а по ряду позиций он оказался в лагере Рогозина, очень скоро пройдет. Это не первый раз. Посмотрите, после Беслана он выступил 4 сентября и 13-го, сколько там хороших слов было. В результате, что мы видим? Даже парламентское расследование, которое ведется и прокуратурой, и этой комиссией. Сейчас все силы правоохранительных органов - прокуратуры, ФСБ – брошены на то, чтобы разобраться с событием, произошедшим с Чубайсом. Вот такой активной деятельности по событиям в Беслане не было и нет. Поэтому говорить о том, что Путин сказал, и теперь законопроекты будут легко идти и так далее - это химера. Так? И на это не надо рассчитывать.

Противников у этого закона будет очень много. Но надо, наверное, пожелать авторам мужества, чтобы довели это до конца.

Вот только некоторые вопросы - скажем, о программе очень много споров. Дело в том, что этот пункт обязательно должен быть в этом законе, потому что для всех, кто интересуется тем, как сейчас идут выборы в регионах это важно. Если раньше смотрели действительно на физиономию человека или сколько денег, то сейчас люди все чаще спрашивают: "А с чем он идет? Что он предлагает? А что он нам даст?". И если бы депутаты "Единой России" перед выборами вышли с теми программными установками, которые они держали уже наготове - уже проекты были готовы, еще до выборов: и монетизация, и ЖКХ, и все остальное - они был сегодня в Думе не правили бал, этого бы не было. Вот, что такое программа. И почему важно, чтобы знали - как это так, утверждать председателя правительства, а он не говорит хотя бы о плане своей работы, о своей предстоящей деятельности - что он будет делать завтра, послезавтра и далее, что для него важнее. Это, наверное, очень важно.

Теперь, новый момент - о деятельности партий. Здесь уже надо очень серьезно подумать, чтобы – Жебровский правильно сказал - с точки зрения избирателей. Если они за свою партию голосовали, то они, конечно, будут теперь интересоваться, чем же занимаются представители той партии, которая прошла в Думу, и какие у них результаты работы и так далее. Здесь, наверное, просто надо подумать и усилить этот пункт.

И вопрос об оппозиции. Вот здесь у меня небольшое сомнение, может быть, действительно вместо оппозиции применять термин "парламентское меньшинство". Оппозиция в обществе - это да. Оппозиция в Думе - это немножко другое. И хотя есть, наверное. Ну, вот если уж об оппозиции говорить - тоже я вот посмотрел, слава Богу, что здесь нет термина "конструктивная оппозиция". Вот эта пресловутая конструктивная оппозиция - знать никто не знает, что это такое. И каждый ее понимает по своему разумению. Или есть оппозиция или нет ее. Поэтому насчет применения этих терминов, может быть, действительно стоит подумать - парламентское меньшинство или оппозиция.

И, конечно, положение о том, кто вносил законопроект, кто авторы, с чьим именем связаны те законы, которые будут приниматься, наверное, все-таки это важно, да?

ЖЕБРОВСКИЙ: Да, для избирателя.

ДЗОБЛАЕВ: Да. Потому что в газетах, или в интервью депутатов говорится, что они самые главные авторы законов. Что самые важные предположения вносили они. Любой вам скажет. Поэтому если действительно это будет в законе, то - нормально.

Поэтому предлагаю поддержать всем нам, кто как может, этот законопроект, пусть медленно, но все равно, чтобы он шел вперед. Вот это единственное мое пожелание.

ИВАНЧЕНКО: Спасибо большое. Сейчас по очереди у нас Алексеев Николай Александрович.

АВТОНОМОВ: Наталья Александровна.

ИВАНЧЕНКО: Наталья Александровна, да. Прошу прощения, уже переложил, извините. Тогда, следующий - Алексеев Николай Александрович.

БОГДАНОВА: Ну я с удовольствием послушала все, о чем здесь говорилось. И с чем-то, может, могу согласиться, с чем-то не очень хочу согласиться. И хотела бы поделиться общими впечатлениями об этом федеральном конституционном законе

Ну, во-первых, да, действительно, здесь два аспекта: один аспект формы, другой аспект содержания.

Меня очень смущает - это вот я так мягко говорю - этот федеральный конституционный закон. Пока я не вижу и не понимаю, как это можно в Конституционный суд обратиться с запросом, чтобы истолковали. Потому что совершенно четко написано, что федеральные конституционные законы принимаются по вопросам, которые предусмотрены Конституцией. Ну, вот, безусловно, это есть ограничение законодательной власти, но на то и пошли на разделение властей, таким образом и ограничивают, в том числе, законодательную власть. Так что форма меня очень смущает. Я не вижу возможности сегодня провести этот закон. Тем более, что это первая зацепочка, она сразу в названии, которое может прекратить всякие обсуждения, что он не соответствует Конституции и вот по форме, и дальше не будет продолжаться обсуждение этого закона. Может быть просто федеральный закон? Ясное дело, что красиво было бы, и если есть Конституция, и есть статусные законы, которые регламентируют статус, правовое положение всех основных органов, включенных в систему разделения властей. Понятно, что здесь есть недоговоренности в Конституции, в общем красиво не получается, но дело в том, что и не разрешено. А раз не разрешено, так попробуй - прими. Я думаю, что здесь будут серьезные затруднения с точки зрения формы.

А вот с точки зрения содержания здесь есть, о чем поговорить. Если говорить о той красоте, с точки зрения правовой, которую хотелось бы достичь, то статусный закон, конечно же, должен включать определенные параметры. И один из этих параметров - это раскрытие природы этого закона. Законодательный, представительный - есть о чем поговорить: и о представительном, что мы, так сказать, ожидаем от парламента; и о его законодательной деятельности.

Второй момент - это взаимоотношения с другими органами. Кое-что прописано, но, собственно, все эти статусные законы на то и работают со своей позиции по отношению к данному органу, к конкретному органу прописать это взаимоотношение и его место в системе.

Дальше, очень основное и, собственно, центральное место - это компетенция. Вот, кстати, я не очень увидела эту компетенцию, кроме как назначение, по нескольку соответствующих статей по назначению на соответствующие должности. А вообще-то компетенция прежде всего связана со Статьей 105-й, потому что Государственная Дума принимает законы, ясно дело, Совет Федерации и в это включается.

И вот этот важнейший законодательный процесс, который остался в рамках регламента - ну, здесь нужно поговорить о том, что, есть такой регламент, но пока-то это порядок принятия закона, то, что, собственно, и не дает нам возможности говорить, не столько нам, а сколько, так сказать, тем, кто хотел бы принизить роль регламента, не дает возможность говорить о нем как об акте чисто процессуальном, акте внутреннего пользования. Да, здесь вообще прописаны правила принятия закона. Более важных отношений нет, поэтому, по идее, этот момент должен быть отражен как раз в этом статусном законе о Федеральном Собрании. И другая компетенция, другие полномочия палат должны были бы быть здесь расшифрованы.

Ну, и всякий статусный закон, безусловно, думаю, должен говорить и об ответственности органа, здесь все-таки этот момент должен как-то присутствовать. В какой-то мере ответственность, она должна быть. Может быть, не через отдельных депутатов, хотя вот партийная система, там нынче императивный мандат, возможно, вполне применим, но и ответственность всего органа, в конечном счете в ряде случаев... Но сегодня роспуск - это, в основном, так сказать, преодоление противоречий между различными ветвями власти, но, может быть, и как-то можно подойти к этой проблеме, и посмотреть на нее с позиции ответственности. Так что ответственность и Государственной Думы, и Совета Федерации тоже в статусном законе должна присутствовать.

Ну, а дальше основные направления деятельности, может быть, вот так вот структурировать. Это, естественно, представительная власть; это власть законодательная и власть контрольная.

Это с точки зрения вот того объема, того содержания, которое по идее должен включать статусный закон о Федеральном Собрании.

Теперь вот вообще в принципе регулирование - это хорошо или нет. Вот чем больше законов, тем лучше. По-видимому, это не совсем так. Подробное регулирование, оно в конечном счете и сужает возможности органа - то, что не запрещено, то можно, а тут прописали правило, и по правилам будь любезен действовать. Так что здесь палка о двух, как говорится, концах.

И регулирование внутренней деятельности. Как я уже сказала, эта внутренняя деятельность чрезвычайно важна, потому что связана с принятием закона, связана с регламентом.

Регламент сегодня, на мой взгляд, он опущен, как говорится. Вот регламент сегодня не имеет важного значения, и здесь приложили руку сами депутаты, потому что они его бесконечно изменяют. Вот нестабильность регламента, да, она, нестабильность регламента, она снижает его вес, ну, не знаю, как насчет правового в конечном счете - здесь никто не отделил, как вписывался в систему, так и вписывается - но, во всяком случае восприятие регламента сегодня не очень, так сказать, доброе, не в пользу Федерального Собрания. Так что здесь важно продумать соотношение регламента и этого статусного закона, если он когда-нибудь появится.

И, конечно же, наверное, один из недостатков, который я вижу этого закона - это повтор норм регламента. Зачем их тащить из регламента сюда? Для того, чтобы повысить их силу? Да ежели федеральный конституционный закон, то вообще их не тронь. Я думаю, что это не тот путь. Это совсем не тот путь. Здесь иначе надо решать, здесь нужно поднимать роль регламента.

Ну, вот если мечтать, пофантазировать, конечно, в свое время, когда у нас появился регламент, вот тут про советские-то времена вспоминали, хотя очень трудно все сравнивается, тот регламент, который у нас появился, мы его ставили в иерархии актов после Конституции, очень уважительно к нему относясь, хотя он был регламент как регламент, даже и непонятно, чем он утвержден. Он как регламент и принимался, но значимость его была совсем иная. Так что вот если бы регламент, в конечном счете, утверждать законом, и пускай регламент одной палаты утверждает и одна, и вторая палата, потому что в конечном счете в законодательном процессе они увязаны, связаны - вот это было бы правильно. Но это из области фантастики и из области мечты. Вот, как бы хотелось видеть регламент, дабы поднять его вес.

Смысл этого федерального конституционного законопроекта, который нам предложен, я так думаю, - это, как сказал Алексей Станиславович, активное отношение к парламенту, так было сказано. А я бы здесь очень важное слово добавила: уважительное отношение к парламенту. Отсюда и стремление создать вот такой закон, чтобы парламент уважался. Ну, правда, сегодня у нас и парламент специфический, и, похоже, что то время, когда была эта борьба ветвей прошло. Ну, кто его знает, что будет в будущем. Уважительное отношение к регламенту должно быть, и, естественно, хотелось бы где-нибудь об этом записать.

А уважительное отношение к парламенту означает и уважительное отношение к оппозиции, о чем сегодня очень много говорили. И действительно, вот для этого появился этот закон.

Здесь всего несколько моментов - это контрольная деятельность, которую хотелось в нем прописать; это вопросы, связанные вот с правами меньшинства или оппозиции, безусловно; ну это возможность, так сказать, повлиять на формирование правительства и в связи с программой, о которой сегодня говорили много уже, и с возможностью повлиять на состав правительства, и выразить недоверие конкретному члену правительства.

Вот для этого появился этот закон, а все остальное - это наполнение. Вот я так себе объясняю процесс создания этого закона: все отовсюду повытягали - из закона о статусе, регламента - и вот это все соединили, потому что надо было наполнить. Потому что если только об оппозиции скажешь и о контрольной деятельности, вроде бы какая-то незавершенка получается, Но вот я так, вы меня простите, взглянула на этот закон.

Мне очень нравятся все позиции, которые связаны с контрольной деятельностью. Найти бы еще место, где это прописать. Если бы, как я говорю, уважительное было отношение к регламенту, в регламенте можно было бы и написать о контрольной деятельности. Причем этот вопрос не терпит отлагательства. И, может быть, как раз инициировать изменения, внесение изменений в регламент, где совершенно четко сказать, что есть парламентские расследования, что можно создавать комиссии по расследованию.

Сегодня я, между прочим, углядела только одну норму, вот искала и углядела эту норму - Федеральный конституционный закон о парламентском уполномоченном по правам человека. Вот там есть норма, которая говорит: "по инициативе парламентского уполномоченного в парламенте, Государственной Думе может создаваться комиссия по расследованию в связи с грубыми массовыми нарушениями прав человека". То есть вот такая лазеечка есть. А здесь расширение этой возможности - то есть, безусловно, сегодня то можно, во всяком случае в регламенте это будет безболезненнее. Этого закона очень долго не будет, к сожалению, а в регламент эти позиции можно внести. И поэтому ваши контрольные полномочия, которые вы прописали, они интересны.

Но я бы здесь даже вообще совсем иначе построила эту структуру. Ну что с парламентского запроса начинать, если вы говорите, что у вас там есть парламентские расследования, если вы говорите, что контроль за соблюдением, исполнением федерального законодательства, что даже непонятно, сегодня он может делать это, наш парламент, или нет? Вот это 37-ая, бюджетный контроль; 36-ая статья - с них надо начинать, а парламентский запрос - это уже, так сказать, почти что процедура, это чуть попозже. И парламентские расследования тоже повыше поднять. Вот в перечне этих контрольных полномочий я бы поступила таким образом.

Я очень отрицательно отношусь к позиции в связи с контролем - "контроль за распоряжением собственностью". Ну эта позиция никак не пройдет. Никак. Она не вписывается. Что это такое? Принимайте законы. В парламенте должны приниматься законы для того, чтобы правила, связанные с распоряжением собственностью, были жесткими, твердыми, какими нужно нужны правила, а уж контроль за этими законами должен осуществлять парламент. А это что? Это вообще распорядительные полномочия, которых лишен парламент. И правильно - потому что в системе разделения властей это непозволительно. Это, так сказать, мелочь для парламента, у него есть более серьезные задачи, и через другой механизм, через законодательство он эти задачи должен решать, а не записывать такое. У нас сразу вызовет противление эта норма, потому что она вообще сюда не вписывается.

Что касается возможности повлиять на формирование правительства - ну, замечательно, и про программу. Хотя здесь, конечно, есть, так сказать, смешение всего. Непонятно, что у нас за форма правления; это программы… Программы - это в президентских республиках, программы, так сказать, как смешение, как гибридные формы, и все смешалось в президентских латиноамериканских республиках, где, собственно, президент-то хозяин. Вот эта программа правительства, где по сути хозяин - президент, тем не менее, премьер выступает перед парламентом с программой. Это хотелось бы. Это из разряда уважительного отношения к парламенту. Действительно, доложи, сформулируй, и здесь это нормальное явление, если уж нет такого очень жесткого противления.

Насчет недоверия отдельным министрам, тоже хотелось бы сказать. Вот эта резолюция порицания есть. Но, видите, здесь она даже и аккуратненько прописана, что не сразу президент отстраняет от должности, принимает решение об отстранении от должности соответствующего министра, даже в связи с таким решением парламента, а только на второй раз так вот, ну, идет такой постепенный процесс. Вот эта вот резолюция порицания есть - то есть выговор должен быть со стороны парламента, т.е. выразить совершенно четкую позицию парламента. Правда, он и выражает, но реакция на это не всегда бывает та, которую ожидает парламент.

Здесь еще есть ряд моментов, как говорят, мелочи. И, конечно, палаты я бы не называла органом. Структура и структура, что сюда про органы говорить?

И я бы сказала, что здесь есть некоторая стыковка уже с действующим законодательством. Ну, Счетная палата все-таки называет себя в законе, не себя называет, а закон ее называет, не только органом парламентского контроля - это и государственный орган, да? - вот эта двойственная природа. Вторая часть этой природы, она отсюда улетучилась, потому что здесь удобно и выгодно говорить только о форме... Деятельность самой палаты сегодня гораздо шире, нежели только как органа парламентского контроля. Но привязка здесь есть, и, безусловно, о ней нужно говорить.

Я думаю, что есть некоторые нестыковки еще с каким-то законами, но это я уже где-то потеряла, ну неважно. В общем, короче, здесь, конечно же, очень важно просмотреть, чтобы таких нестыковок не было. В особенности - на будущее.

Я читала этот закон, и как будто бы у нас ничего не произошло. А, к сожалению, мы ничего не можем сделать. Вот уже по-новому формируется Государственная Дума; уже новый порядок. Я, честно говоря, может, чего не поняла, но мне кажется, и депутатским группам тут нечего делать. Какие уж тут депутатские группы, если все по партийным спискам? Есть фракции, откуда тогда возьмутся депутатские группы?.. Ну так зачем же фантазировать. В общем, короче, идея-то замечательная, очень хотелось бы ее поддержать, но я вижу очень много моментов, которые не позволят провести этот закон.

А! Про оппозицию, простите, я хотела сказать. Мне кажется, оппозиция вообще достойна отдельного закона. Вот коммунисты в свое время ведь этот вопрос будоражили. Так вот, это же политический плюрализм, это по сути гарантия политического плюрализма. Так почему бы не появился закон, который связан с гарантиями идеи политического плюрализма, основой конституционного строя? И вот там прописать про это меньшинство и вообще оппозицию, в том числе парламентскую А здесь это - мелочь. Вот этот закон даже мелковат для этого. Это очень серьезный вопрос. Ну вот такие у меня размышления.

ДЗОБЛАЕВ: Извините, пожалуйста. Дело в том, что очень много ссылок делается на Конституцию, что раз Конституция написана так, то ни шагу ни налево, ни направо. А скажите, в какой статье расписано образование федеральных округов? Где это прописано в Конституции?

ИВАНЧЕНКО: Новый красивый федеральный конституционный закон принят о порядке образования нового субъекта Федерации. Он более длинно называется, но он Конституцией не предусмотрен.

БОГДАНОВА: Нет, он предусмотрен.

ИВАНЧЕНКО: Нет.

БОГДАНОВА: О создании.

ИВАНЧЕНКО: Конституцией не предусмотрен.

БОГДАНОВА: Нет, абсолютно точно. Есть, есть - а как же? Есть. Обязательно.

ДЗОБЛАЕВ: Вот даже последние изменения. Много примеров, но последние изменения в законодательство о выборах. Скажите, пожалуйста, духу какой статьи Конституции отвечают те изменения, которые были внесены в законодательство о выборах? Не найдете такой статьи.

ИВАНЧЕНКО: Это риторический вопрос.

ДЗОБЛАЕВ: Для вас - это вопрос риторический. Дело в том, что сводить все вещи к регламенту - это просто абсурд, что регламент даже оказывается выше, чем любой закон и Конституция. Вот юристы такие вещи вообще не должны говорить.

ИВАНЧЕНКО: Нет, юристы имеют право говорить. Это у нас принцип, профессия наша.

БОГДАНОВА: Это мне, наверное, замечание, что я ничего не понимаю в этом.

ИВАНЧЕНКО: Так, уважаемые коллеги, у нас есть еще не выступившие. Вот я нарушу права меньшинства как ведущий этого собрания, если не дам выступить Алексееву Николаю Александровичу, он главный редактор вестника Московского университета МВД. Пожалуйста, Алексеев.

АЛЕКСЕЕВ: Уважаемые господа, то, что некоторые депутаты пытаются сегодня пролоббировать подобный законопроект, говорит скорее, о профессиональной деформации деятельности депутатов. Потому что они пытаются достаточно сложную проблему для страны решить очень легкими способами. Еще в свое время товарищ Ленин сказал, что проблема России как всегда была в неумении ставить вопрос и проблему ребром. И вот от этого идет способ и неправильный прием ее реализации.

Александр Владимирович в начале этого совещания сказал: в основе организации нашего государства лежит республика, республиканская форма правления. Но простите, какая республика для нашей страны наиболее оптимальна - президентская, парламентская или смешанная? Вот для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться, прежде всего, к общественно-исторической практике - все-таки это главный критерий истинности о многих вещах, особенно в политическом процессе. И практика показывает, что уже за 15 лет формирования новой демократической государственности деятельность исполнительно-распорядительных структур зарекомендовала себя безусловной и отнюдь не в лучшую сторону для страны и для общества в целом. Поэтому, точнее говоря, на первоначальном этапе, 90-е годы, 93-й год, в период политического кризиса, формирования основных конституционных институтов это было оправдано, и насколько мне известно, и Конституция формировалась, исходя из того, чтобы обеспечить должными материальными и правовыми гарантиями основные демократические устои, которые скрепляются Конституцией.

ДЗОБЛАЕВ: Вы нам лекцию читаете? Вы о проекте скажите что-нибудь.

АЛЕКСЕЕВ: Сейчас скажу. А сегодня такая ситуация несколько изменилась, и требуется совершенно по-иному взглянуть на роль исполнительных и представительных структур в жизни государства. Поэтому сегодня целесообразно затрагивать вопросы о полномочиях президента - главы государства, Правительства Российской Федерации, исполнительных органов власти субъектов Российской Федерации, то есть затронуть основные конституционные институты, или вопросы государственного строя. То есть по большому счету проблема касается господствующих взглядов как государства на общество, так и общества на государство. А это, извините, уважаемые, - уже вопросы идеологии. А идеология - это напрямую Конституция.

Таким образом, моментом сегодняшнего дня является не принятие процедурных вопросов, точнее - процедурных решений, или процессуальных решений, связанных с реформированием отношений между законодательной и исполнительной властью, а вопрос ставить, чтобы объединить все политические оппозиционные силы на то, чтобы провести кардинальную реформу основных конституционных институтов, и прежде всего связанных с поправками в Конституцию Российской Федерации. Иным способом проблему соотношения властей - сегодня, подчеркиваю, на данный момент - разрешить нельзя в силу укрепления и усилившегося давления - совершенно верно всегда Александр Владимирович это подчеркивает - исполнительной власти и, в частности, административного ресурса главы государства. Спасибо. У меня все.

ИВАНЧЕНКО: Спасибо. Лилия Васильевна Шибанова. И больше записавшихся нет, уважаемые коллеги. Если будет, не будет больше желающих, будем подводить черту. Пожалуйста.

ШИБАНОВА: Хорошо. Тогда это, естественно, мое последнее выступление. На самом деле мне показалось, что федеральный конституционный закон о выборах, как раз поставил был на место, только что принятый Закон о выборах депутатов ГД РФ, который меняет всю политическую систему в России. Предложенный вариант законопроекта в Статьи 4-й изменяет порядок избрания Совета Федерации, изменяет порядок избрания депутатов Государственной Думы уже в противовес только что принятому Закону. Не в этом ли смысл всего законопроекта?

ИВАНЧЕНКО: В том числе, и для этого.

ШИБАНОВА: Но, к сожалению, я думаю, что действительно правы наши уважаемые юристы, которые считают, что он как конституционный закон, скорее всего не может быть принят. Тогда совершенно меняется как бы концептуальная задача. Задача заключается в создании нового Избирательного кодекса, о котором только что говорили, и, наверное, действительно сегодня вот на этом надо сосредоточить свое внимание.

Что касается большинства положений, я безусловно их поддерживаю и поэтому к ним не возвращаюсь, а возвращаюсь только к моментам, с которыми тоже не согласна.

“Гарантия деятельности парламентской оппозиции”. С моей точки зрения (а я очень люблю нашу оппозицию, и очень бы желала, чтобы она укреплялась и становилась более сильной в противовес тенденции государственного централизма) но дело в том, что, как мне кажется, есть так называемое пакетное соглашение – и это нормальная практика работы парламента имеющая практический опыт.

Просто надо закрепить в регламенте ли, в законодательстве ли, и подумать, как обеспечить через пакетное соглашение возможности деятельности парламентского меньшинства и его влияние на принимаемые решения -только и всего. Потому что все, что здесь прописано по парламентской оппозиции, это некая гарантия политической, а не парламентской деятельности.

Во-первых, кто может себя в парламенте считать оппозицией? Все: и Жириновский, и коммунисты, и, я не знаю, кто не считает себя оппозицией? Соответственно, если мы говорим о том, что сейчас будут выборы только по партийным спискам, тогда возможность участия в той или иной политической фракции - это и есть возможность высказывать свои парламентские позиции.

А то, что касается, кто будет в меньшинстве или в большинстве, это уже как раз, определяется Избирательным кодексом, честными и свободными выборами, политической конкуренцией….Вот что и позволяет формироваться тому самому парламенту -- в большинстве или в меньшинстве = в зависимости от возможности политической среды, в которой будут идти сами парламентские выборы. И на этом бы хотела бы закончить.

ИВАНЧЕНКО: Так, уважаемые коллеги, если нет желающих выступить... Пожалуйста, представьтесь.

ЛЯМИНА: Фонд развития регионов. Советник Лямина Марина Федоровна.

ИВАНЧЕНКО: Пожалуйста, Марина Федоровна.

ЛЯМИНА: На прошлых общественных слушаниях, посвященных выборам в Государственную Думу по партийным спискам, часто звучало мнение о том, что в ответ на такой шаг необходимо провести прямые выборы Совета Федерации. Да и сегодня, говоря, например, о прежнем механизме представления членов Избиркома для утверждения, выступающие ссылались на то, в новых условиях назначения глав исполнительной власти в субъектах надо в ответ менять механизм утверждения кандидатур на Совете Федерации. Такие рефрены - “в ответ” - настраивают нас на то, что любая реформа Совета Федерации является в какой-то мере либо реваншистской, либо выступает каким-то компенсаторным механизмом.

Но прямые народные выборы, народовластие – это главное содержание идеи демократии. Поэтому народовластие должно преподносится как ядро, общая идея, пронизывающая весь государственный механизм. Как идея общая и важная для всех. Ни в коем случае ее нельзя ставить на одну из чаш весов или использовать как одну из половин политического рычага.

Как говорится, в данном случае “за идею обидно”, поскольку в форме противопоставления она перестает быть идеей согласия. Любая идея, которая зовет на баррикады – это идея не для всех. Это идея правоты одних и неправоты других, идея подчинения и столкновения, идея, связанная с образом врага, идея, предполагающая достижение целей одних за счет других.

Предложенный проект закона как раз использует именно такую модель “противостояния”. Несмотря на то, что блок статей, связанных с парламентской оппозицией, прогрессивен, тем не менее, он выпирает своим противопоставлением. Мы как бы сознательно разводим полюса: большинство и меньшинство. Зачем? Чтобы их столкнуть? Наверное, нет. Речь идет о поиске согласия, непротиворечивого единства. Тогда почему нельзя попробовать назвать оппозицию, например, “конструктивной альтернативой”?

Ведь мы, используя "полюсную модель", продолжаем как бы жить в ельцинской эпохе “сдержек и противовесов”. Мы попеременно добавляем грузила то к одному, то к другому концу политического рычага. Равновесия этим не добьешься.

Так, в материалах слушаний часто упоминается образ "маятника". Но "язык" маятника всегда зафиксирован. Так, открывая слушания, Александр Владимирович Иванченко коснулся необходимости разделения властей, разграничения полномочий между ее ветвями. Но ведь это только одна сторона вопроса. Другая заключается в том, что все три ветви власти растут на одном "дереве" государственности.

Гораздо легче и разумнее исходить из согласия интересов. Любой рычаг уравновешивается быстрее и легче, когда имеешь общий центр – непротиворечивое единство в чем-то главном и важном для всех. Так мы “проигрываем в расстоянии, но выигрываем в силе”.

Здесь многие высказывали мнение о том, что это вообще непонятная “вещь” - конструктивная оппозиция. А фактически это означает лишь одно: у нас одна Россия, просто разные политические партии представляют собой разные органы единого организма страны. При таком подходе оппозиция как бы говорит: ребята, мы такие же, как и вы органы общего “тела”, но мы просто по-другому чувствуем. И чем больше будет в парламенте разных “чувствований”, тем полноценнее может парламент ощущать страну, как целостный организм.

Так надо сделать так, чтобы многообразие мнений в парламенте стало его преимуществом, а не недостатком. Чтобы наличие разных мнений не было неудобством для партии большинства, а стало бы опорой для выработки полноценного, многосторонне взвешенного решения.

Я по образованию экономист и помню, как в своему время в Госплане разрабатывали единый баланс народного хозяйства страны и межотраслевой баланс по типу матрицы. И если планировалась какая-либо программа, то она вписывалась в эту матрицу до самых последних деталей. Конечно, были и отрасли, олицетворявшие "маховик" задачи, но были и те, кто обеспечивал программу запчастями, перерабатывал отходы и пр. пр. Так экономика продолжала оставаться единым хозяйством. Почему же в парламенте не использовать этот механизм? Почему парламент стремится отсекать боковые ответвления проблемы?

Ведь именно в многообразии позиций и мнений будет видно, что очередная “пилюля”, предложенная Президентом и Правительством, например, снимает только чью-то “головную боль”, но не помогает “больному животу”. Общегосударственным будет такое решение, применение которого благотворно скажется на ВСЕХ органах единого "тела". А если применяется ограниченное решение, то оно всегда "одно лечит, а другое калечит, т.е. применяется иной принцип управления - "одни за счет других". На таком подходе единство страны не обеспечишь.

Согласование многообразия мнений и будет мерилом действительно общегосударственного решения, т.е. такого решения, при котором учтены самые разные последствия от принимаемых проектов и эти последствия не противоречивы.

Кстати, статус “общегосударственного решения” может быть закреплен в проекте закона в виде самостоятельного определения. “Общегосударственное решение – это такое решение, в котором в обязательном порядке просчитаны последствия принимаемых законопроектов с позиции разных электоральных групп, социальных слоев, политических партий и отдельных, альтернативных взглядов, которые официально высказаны, обнародованы (опубликованы), просчитаны и согласованы, взаимоувязаны и непротиворечивы в своей совокупности”. А принципы балансирования интересов, поиска согласия и выработки общегосударственных решений должны быть заложены в самые первые статьи закона.

Каждая фракция, депутатская группа, объединение, каждый депутат должен в обязательном порядке выразить свое мнение, обоснованный прогноз по поводу вносимых инициатив. А отсутствие такого мнения и будет является деструктивом. Закон же должен опираться именно на конструктивную альтернативу.

Представьте себе, что будет, если завтра предложенный сегодня на рассмотрение проект будет принят, а в Думу будет избран очередной Марычев? Ему нужно будет в обязательном порядке предоставлять теле- и радиоэфир? Нет. Надо отсекать неконструктивную оппозицию и откровенное фиглярство. Речь может идти только о конструктиве, о стремлении к согласию и поиску взаимовыгодных решений.

По итогам согласования решения с максимально возможным спектром позиций - по политическим партиям, отраслям, регионам, социальным сферам (которые могут представлять непосредственно депутаты, и пр.) будет видна степень взвешенности решения, его взаимоувязанности с многообразием мнений или его усеченность его в пользу частных, групповых договоренностей. В общем, включение “конструктивных альтернатив” должно стать обязательным и естественным механизмом работы парламента.

Если партия, фракция, депутатская группа отказываются высказать свое мнение по проекту или высказывают его в амбициозных (деструктивных) формах, то тогда такие группы депутатов и будут нести непосредственную ответственность за негативные последствия от применения закона. Они вовремя не предупредили о неблагоприятном прогнозе применения закона, не просчитали его, а значит, не защитили своих избирателей. (В этом случае ответственность за пробуксовку монетизации льгот лежала бы на фракциях, которые не донесли до парламента своей озабоченности об избирателях, о специфике условий их жизни и деятельности, а вылилось все ценой ошибки государственного масштаба).

Возвращаясь к образу единого организма страны, это означает, что такие депутатские группы, как рука, нога, печень или горло единого организма попытаются заявить, что они вообще не имеют никакого отношения к этому “телу”, отмежеваться от власти, от Думы и пр. Но такой путь будет сознательно отсекаться в ФКЗ. Ведь в итоге нельзя быть абсолютно независимым органом как в единой стране, так и в едином парламенте.

Хотя, к сожалению, сегодня кому-то выгодно видеть пока еще живую и целостную Россию именно такой вот расчлененной в будущем. Выгодно, чтобы присматриваться себе “органы” для трансплантации своих износившихся структур.

Сегодня, готовя проекты законов или выдвигая лозунги, идеи для страны, мы часто забываем о необходимости достижения согласия и баланса. Делаем ставку, абсолютизируем только какое-то одностороннее действие. Если, например, в своем Послании Президент говорит о приоритете европейских ценностей – свободы и успеха, то и здесь надо иметь в виду равновесие, баланс. Какой смысл имеет сама по себе свобода без ответственности? Чем ценеи индивидуальный успех, если он не работает на общую пользу?

Сегодня законы, которые не учитывают единства страны, уже не современны. В них, как и в предлагаемом проекте, заложено разногласие. А нам надо искать пути объединения страны.

Так и в вопросе парламентского контроля, изложенного в проекте. Контроль, ведь, важен не сам по себе. Он нужен и для того, чтобы был мониторинг ситуации, связанной с выполнением закона. Он позволяет подкорректировать законодательное решение, где-то подстраховать его, где-то признать свою ошибку и пр. Он не должен устанавливать жесткого подчинения хотя бы уже потому, что при стойкой рассогласованности интересов в парламенте принять действительно взвешенное и продуманное решение очень трудно. Нужно иметь обратную связь с практикой и вовремя исправлять ошибки, чутко отзываясь на реакцию экономической, социальной систем. Во взаимоувязанном механизме есть движение навстречу.

Очень трудно будет собрать консолидированное мнение в поддержку этого проекта закона в парламенте, если ключевая идея, заложенная в его основу строится на различии интересов. Если бы она строилась на согласии, то каждый депутат чувствовал бы свою сопричастность к общему. А в таком виде идет отмежевание людей.

ИВАНЧЕНКО: Спасибо. Так, уважаемые коллеги, есть еще желающие репликами обменяться?

ШИБАНОВА: Можно одну реплику?

ИВАНЧЕНКО: По второму кругу пройтись? Пожалуйста.

ШИБАНОВА: Одну единственную реплику, потому что здесь очень много экспертов, и хотелось бы привлечь их внимание. Гражданский конгресс в рамках Комитета действия собирается писать новый законодательный кодекс. Первые слушания...

ИВАНЧЕНКО: Какой кодекс?

ШИБАНОВА: Избирательный кодекс, извините, избирательный кодекс. Соответственно экспертные слушания мы хотим начать с конца апреля. Если можно кому-то из присутствующих экспертов участвовать в этом, то мы бы с удовольствием всех пригласили, потому что действительно это очень важно.

ИВАНЧЕНКО: Спасибо, спасибо. Еще? Прошу вас.

ЖЕБРОВСКИЙ: Вот про оппозицию хотел бы сказать. Наверное, нам следует сделать как в Англии, там оппозиция Ее Величеству является составной частью государственности.

ИВАНЧЕНКО: Там Величество, а у нас Президент.

ЖЕБРОВСКИЙ: И у нас оппозиция должна быть вот здесь прописана, может, как составная часть общества. Без этой части общество будет однобоким. Не противостояние, а должна быть как составная часть общества.

ИВАНЧЕНКО: Спасибо. Все? Уважаемые коллеги, тогда, если вы не против, подведем итог.

Форма работы, которую мы избрали: у нас выступали политики и эксперты. Я считаю, что вот такая форма, она помогает и одним участникам дискуссии, и другим участникам дискуссии почувствовать полезность экспертного сообщества и особый статус политической деятельности, когда люди или возьмут на себя ответственность инициировать этот законопроект, или не возьмут.

Я считаю, что по форме мы выдержали все рамки приличия - все, кто имел аргументы - высказались. Мы самым внимательным образом расшифруем стенограмму, разместим ее на сайте, ознакомим политиков, которые будут интересоваться этим законопроектом, и они будут принимать решение, вносить им этот законопроект или не вносить.

Что касается формы. Я, как юрист, попытаюсь как-то успокоить, может быть, коллег-политиков. Вы знаете, зрелые юристы в своей жизни за последние 20 лет многого натерпелись. От полного пренебрежения к своей профессии, которое было во времена ЦК КПСС - когда главным документом была не Конституция, не Закон, а инструкция ЦК КПСС. А документ, принятый на съезде, вообще воспринимался как главный документ, по которому предстоит жить все пять лет. Тогда профессия юриста вообще ни во что не ставилась, и главным документом была партийная инструкция.

Я вам приведу в пример советский закон о выборах. Он состоял буквально из нескольких статей, и был чисто декларативным, а главным, решающим документом была инструкция ЦК КПСС, а даже точнее, письмо Оргметодического отдела ЦК КПСС, которое спускалось по всем регионам, где четко расписывалось: таких столько кандидатов; женщин столько, там, и прочее, и прочее. Казалось, что все это мы уже прошли. Оказывается, нет. Сейчас, когда в Госдуме возникла одна фракция, регламент принимается простым большинством голосов одной фракции, и регламент сейчас - это я коллегам-юристам, говорю - превратился, знаете, во что? В инструкцию одной партии. Вот нам, юристам, нужно это тоже понять, если мы не начнем давать определенные политические оценки, характеристики нашего правотворчества, то мы не будем отрабатывать свой профессиональный хлеб. Это я говорю и для разговора с коллегами-юристами, и для политиков.

Я все-таки убежден, уважаемые коллеги, что конституционное право, публичное право как отрасль права, будет развиваться очень динамично. Уже выросли новые отрасли избирательного права, муниципального права. Наша страна растет, и я убежден, что вот такие новые атрибуты российской республиканской государственности, как Парламент, как Президент, как независимые избирательные комиссии, получат, в конце концов, статусное оформление. Статус - это значит закон, в котором прописаны права и ответственность этих же органов друг перед другом, перед своими гражданами. Другого пути у российского государства, демократического государства, нежели пути публичного принятия законов, нет. Время инструкций мы прошли, проехали. Это новая перспектива, с которой нужно считаться.

Теперь, что мы сделаем по итогам слушаний? Мы доработаем текст закона буквально в недельный срок, и, очевидно, после этого, если получится, до праздников, но скорее всего сразу после праздников все-таки будем проводить большую пресс-конференцию, где постараемся собрать субъектов законодательной инициативы, которые готовы будут инициировать этот законопроект.

Если этот законопроект получит поддержку, а я не исключаю, что и Президента, потому что мы халтуры в своей работе не позволяем, и те документы, которые мы готовим, поверьте, готовы к внесению в парламент. Я все-таки надеюсь, что нам в ближайший год удастся совершить прорыв в регулировании государственного устройства Российской Федерации. Мы уйдем от вертикализации. Мы начнем строить и механизм разделения властей, который пока еще, ну, скажем, в конституционном правотворчестве вообще не развит. Есть запись в Конституции, которая пока, как многие считают, не привязывается, не стыкуется с другими положениями той же Конституции. Вот как раз развести эти противоречия, на мой взгляд, можно только путем федеральных конституционных законов.

Многие считают, что в Конституции перечень конституционных законов оказался исчерпывающим, я, например, так не считаю. Потому что тот же закон о порядке образования новых субъектов федерации, он дословно не указан в Конституции, но он появился, и он позволяет нашей федерации укрупняться, отвечать на вызовы времени, с которыми мы сталкиваемся.

Конституция предписывает нам быть демократическим государством. И я убежден, что Россия будет демократическим, правовым государством. Никто не отрицал того, что содержательно этот документ нужен. Его все поддерживали, и все выступающие пытались улучшить содержательную составляющую этого документа.

Есть много других вопросов: и природа свободного мандата, и федеральный избирательный кодекс, и многие другие интересные вопросы, уважаемые коллеги, вы затрагивали. Мы не останавливаем нашу работу на этом. Я убежден, что, может быть, в конце мая мы презентуем и федеральный конституционный закон о Президенте Российской Федерации. Плохого я в этом ничего не вижу.

Я благодарю вас, уважаемые коллеги за то, что вы нашли время, поучаствовали в этих общественных слушаниях. Мы будем продолжать эту публичную работу. А, помимо публичной работы, все замечания, с которыми вы выступили, станут основанием для технической доработки и этого текста документа, и других документов. Поэтому каждого из вас я оставляю за собой право пригласить может быть для написания отдельных положений и предложений, касающихся текста этого закона или даже других наших предложений.

Еще раз спасибо вам за ваше драгоценное время, до следующих встреч. Спасибо.

В начало