Материалы международной конференции

Избирательная контрреформа 2004–2005 годов в России

Я хотел бы остановиться на трех вопросах. Во-первых, дать общую оценку того, что сделано с избирательным законодательством в последние два года. Во-вторых, зачем это оказалось нужным? И третий вопрос – перспективы: какие возможности есть у тех, кто перемены не приемлет.

М.А. Федотов отметил, что в 90–е гг. каждый следующий избирательный закон как бы создавался ad hoc, приспосабливаясь к предстоящим выборам. Если это и так, то, думаю, все-таки необходимо подчеркнуть, что в последние два года изменения в избирательном законодательстве перешли качественный рубеж. Основы этого законодательства были заложены в 1993 г. И изменения, которые вносились в избирательный закон в 90-е гг., в общем, при всей их значимости, не меняли систему. Основные ее положения оставались более или менее неизменны.

Изменения вносились, но, как человек, включенный в эту работу, я могу засвидетельствовать, что, по крайней мере, субъективная мотивация разработчиков избирательного закона заключалась в том, что разработчик замечал то или иное искривление в избирательной практике и пытался так или иначе законодательно ему воспрепятствовать. Иными словами, на протяжении 90-х гг. основные изменения так или иначе вытекали из опыта избирательной практики. Законодатель более или менее адекватно отвечал на те проблемы, которые выявлял опыт проходивших выборов. Он старался пресечь злоупотребления административным ресурсом, властью больших и грязных денег, совершенствовал общественный контроль за проведением выборов. Удачно или не удачно он это делал – иной вопрос, но, по крайней мере, то, что делалось, было ответом на ситуацию, на практику. При таком подходе избирательная система более или менее отвечала принципу стабильности.

В 2004–2005 гг. был осуществлен коренной слом избирательной системы. Мы получили сегодня совершенно другую, в основе своей, избирательную систему. То, что сделано сейчас, отвечает не задачам или требованиям практики, а представляет реализацию определенного плана. План этот получил название учреждения “управляемой демократии” или – как еще раньше гениально это сформулировал Козьма Прутков – введения единомыслия – а я бы добавил, и единодействия – в России.

Теперь второе – зачем это сделали? Ведь и существующий механизм при помощи экстраправовых, но мощных механизмов давал исполнительной власти более или менее желательный результат. По крайней мере, в 1999 и тем более в 2003–2004 гг. На последних выборах он дал ей конституционное большинство в Государственной Думе. По спискам правящая партия получила чуть более трети голосов, но завладела двумя третями мандатов и при прежней системе.

Примерно то же самое можно сказать о переходе от выборов к назначению губернаторов. Дело не в том, что Президента перестали удовлетворять действующие лица. Мы видим, что Президент переназначает в основной своей массе тех же губернаторов, которые правили прежде. Все дело в том, что они теперь зависят от Президента, а не от волеизъявления избирателей.

И при прежнем порядке назначения избирательных комиссий (половина их членов на главных уровнях назначалась исполнительной, половина – законодательной властью) власть имела, в общем, послушные органы, управлявшие избирательным процессом и, когда надо, подправлявшие нежелательные результаты. Идти надо было в прямо противоположном направлении – убрать этот паритет, который был продиктован законодателю политической конъюнктурой 1993 г.: острым противостоянием властей. Совершенно очевидно для любого не предубежденного эксперта, что исполнительной власти нечего делать в формировании избирательных комиссий. Но еще в 2002 г. пошли по прямо противоположному пути, выстраивая вертикаль “министерства по делам выборов”.

Зачем это все сделали? Ведь и прежняя система все, что нужно, обеспечивала. Я думаю, что официальная интерпретация, а именно: стремление массированного создания партийной системы – не выдерживает серьезной критики. В особенности если принять во внимание то, какие изменения вносятся в закон о партиях и как реально новое избирательное законодательство влияет на партийное строительство. Я думаю, что здесь несколько другое: власть озабочена созданием для себя колоссального запаса прочности, ибо та система, которая сейчас вводится, как кажется власти, гарантирует на будущие времена существующее положение.

И, наконец, последнее – перспективы. У меня, к сожалению, в отношении того, как будут развиваться события в краткосрочной перспективе – определенно, а в среднесрочной перспективе – скорее всего, нет особого оптимизма. Боюсь, что предложения, которые звучали на нынешней конференции, никто из властей предержащих слушать не станет. Ее смысл в другом: это факт того самого общественного мнения, тех самых общественных дискуссий, которые не искоренены, и мне хотелось бы надеяться, что, по крайней мере, в течение какого-то времени подобные вещи у нас будут оставаться. Поддерживать горение некоего фитилька, в который превратилось ныне общественное мнение, в условиях ликвидации публичной политики – дело, безусловно, полезное и необходимое.

Единственное направление, где, может быть, удастся остановить контрреформу, – эта надежда здесь уже прозвучала: давайте посмотрим, что произойдет, когда Конституционный Суд станет рассматривать закон об изменении порядка выборов губернаторов. У меня есть текст блестящего анализа, который предпринял известный специалист по избирательному праву, в том числе России, гамбургский профессор О. Люхтерхандт, который показал абсолютную неконституционность этого закона по множеству различных позиций¹. И вот теперь давайте попытаемся представить поведение 19 судей Конституционного Суда. Будет интересно посмотреть на этих людей, которые уже в 1996 г. вынесли вердикт, что даже выборы губернатора Законодательным Собранием Алтайского края – не с подачи Президента и на альтернативной основе – и то не конституционны. Они знали, на что шли, избираясь в Конституционный Суд, и теперь наступает момент истины. Тем более что Конституционный Суд зарекомендовал себя как наименее “басманизированная” часть нашей судебной системы. Выдержат судьи испытание или нет – много интересного мы увидим и сделаем зарубки на память.

Ну, а пока давайте сохранять, по крайней мере, свободу публичной дискуссии, поддерживая горение фитилька.

¹ Статья О. Люхтерхандта опубликована в разделе 2 настоящего сборника.

следующий раздел